На дальнем конце зала возвышался парадный стол — массивный, с резными ножками в виде когтей дракона. Сзади — ширма с выцветшим изображением горного пейзажа. Над ней — табличка с иероглифами.
Судя по написанию, это стиль прошлой династии, что правила этими местами больше тысячи лет назад. Единственное, что я могу понять, что на табличке написано чье-то имя. Структура именования тогда была другая, и это имя сейчас звучит как бессмысленный набор звуков. В голове всплыли знаки, что были на убитом мной надсмотрщике. Они тоже относились к этому периоду. Ладно, пока оставим это в стороне.
Я двинулся дальше. Мимо полок, на которых аккуратно покоились свитки, от которых веяло эссенцией. Все было словно законсервировано во времени. Рассматривая свитки, я в очередной раз почувствовал, что за мной наблюдают. Кто-то или что-то следит за каждым моим движением.
К демонам все! Я пришел сюда за добычей, и я ее получу. С этими мыслями я двинулся в следующую комнату.
Вторая комната встретила меня запахом — сухим, пыльным, но не затхлым. Как бывает в древних библиотеках, где страницы сами отказываются рассыпаться от времени.
Она была меньше предыдущей, но с еще более высоким потолком. Стены поднимались круто, с неестественным углом — как будто архитекторы, строившие ее, не подчинялись земным законам. Пространство давило сверху, не физически — своим вниманием. Мне показалось, что сама тьма в углах затаила дыхание.
Посередине зала — круглый стол из черного дерева. Его поверхность покрыта тончайшей гравировкой. Пять линий, пять направлений, пять точек. Пять знаков великих драконов. Стихии и их равновесный цикл. Такого исполнения я не встречал еще ни в одной книге наставника.
На стенах — свитки. Не просто бумаги, а каллиграфические мандалы. Судя по печатям на красном сургуче, одни содержали списки имен, а другие — приказы. И как бы мне ни было любопытно, но я не рискнул их тронуть. Мало ли.
В нишах по углам располагались небольшие фигурки. Человеческие, но их лица были стерты. Лишь очертания чиновничьих шапок, длинные рукава и медные письменные дощечки в руках. Символы почтенных духов? Или покровители этой чиновничьей обители? Они едва ощутимо фонили эссенцией, и мне это очень не нравилось.
Я шагнул ближе к центру. В свете моей лампы на полу замерцали тонкие линии — схема. Какая-то карта или печать, а возможно, и то и другое разом. Вот только что это за карта. Мысленно прикинув свой путь с учетом верхних проходов, я попытался наложить это на карту, учитывая еще и высоту.
Если я правильно все понял, то дальше меня ждет еще несколько помещений, а в конце — еще одна комната, у которой есть скрытая ниша. Возможно, личный кабинет местного чиновника или что-то еще.
С каждым моим шагом ощущение, что за мной следят, становилось все сильнее. Но я все так же не видел никаких признаков чужого присутствия. Одно помещение сменялось другим. Судя по тому, что я тут видел, то здесь трудилась большая чиновничья братия. А тот, кто всем этим управлял, очень любил порядок. Даже не так, порядок был смыслом его жизни.
Массивная дверь поддалась с неожиданной легкостью. Ни скрипа, ни дрожания — только тихий щелчок, будто кто-то с внутренней стороны отпустил защелку, дав мне разрешение войти.
Как я и предполагал, последняя комната оказалась кабинетом. Он встретил меня тишиной. Я шагнул внутрь, сжимая в руках клевец. С каждым новым шагом вокруг становилось все холоднее.
Пол был выложен плитами из серого камня, каждая отполирована до зеркального блеска. Стены украшены нишами, в которых стояли пергаментные свитки, до сих пор аккуратно перевязанные шелковыми лентами. Письмена на бирках выцвели, но их порядок был идеальным. Ни одного случайного изгиба, ни одного смещенного знака. Здесь все говорило об одержимости порядком, который давно перестал быть формальностью — он стал верой.
На возвышении, чуть в стороне от входа, стоял письменный стол. За ним — высокая ширма с изображением пяти великих драконов, выцветших до теней. Чернильницы, кисти, сургуч, резцы — все на своих местах. Все так, будто хозяин покинул кабинет всего на мгновение… или умер, не в силах оторваться от работы.
Я прошел внутрь, чувствуя, как каждое мое движение нарушает дыхание этого зала. Воздух здесь был тяжел, насыщен пылью времени и — чем-то еще. Эссенцией. Мертвой, спокойной, но все еще настороженной.
На стене позади стола висел штандарт. В отличие от именования он был на низком наречии, которое я мог читать. Это было потускневшее знамя управления горных тюрем с выцветшим девизом: «Закон не умирает, если жив тот, кто служит». И это был не просто лозунг — это был приговор.