Дальше все как всегда: ставим дату, подпись и личную печать, подтвержденную кровью. А чуть ниже добавляю приписку: «Если кто-то все же решит оспорить сию резолюцию — пусть сперва лично спустится вниз. Желательно ночью, когда влияние Изнанки будет особенно сильным. Рекомендация для подобного смельчака у меня одна — подготовить себе завещание».
Осталось понять, что мне сделать с этим документом? Сжечь, чтобы он ушел в призрачную канцелярию? Но она не вправе влиять на дела живых. Должен быть какой-то способ.
Гениальная идея пришла мне в голову, когда вторая бутылка оказалась наполовину пустой, но это как раз было не проблемой. Мертвец, лежащий на кровати, запас их изрядно.
С точки зрения имперской бюрократии все должны соблюдать иерархию. Управляющий направляет документ, его проверяет провинциальный цензор, а потом визирует ответственный чиновник из министерства.
Но в моем случае династия пала, а значит, и чиновники, что служат ей, обратились в прах. Вот только я живой, и должность мне передали официально, а значит, я считаюсь высшим чиновником старой империи и при этом единственным. Одна эта мысль меня рассмешила, и я хлебнул еще этого прекрасного вина.
Порядок есть порядок, и значит, мой документ пройдет через трех чиновников. Фэн Лао, управляющий, передает отчет Фэн Лао, цензору, а тот уже передает Фэн Лао из министерства Обрядов. Не откладывая в долгий ящик, я принялся писать предписания.
Пара минут времени, немного чернил и крови — мой документ был оформлен по всем правилам бюрократического искусства. И плевать, что я подписывал документы у самого себя. Иерархия есть иерархия.
Взяв свиток в руки, я аккуратно его сложил и поклонился трупу, лежащему на кровати, со словами:
— Ты исполнил свой долг до конца. Шахта закрыта. Приказ высшего чиновника династии Гуань.
После моих слов документ дрогнул у меня в пальцах. Чернила на поверхности вспыхнули серебристым светом, и через миг пламя само собой пробежало по краям свитка. Оно не было горячим — напротив, холодное, как ледяное дыхание смерти. Я наблюдал, как он медленно растворялся, превращаясь в тонкую струйку белесого дыма, что поднималась к потолку.
Стоило остаткам свитка окончательно рассеяться, как тени в углах помещения потекли, собираясь в единое целое. Буквально удар сердца — и они вытянулись вверх и тут же расступились, как театральный занавес, чтобы передо мной предстал актер, который будет играть главную роль в ближайшие минуты моей жизни.
Призрак был высоким, почти неуловимо нереальным — его облик колебался, будто вода над раскаленным камнем. Но одежда явно чиновничья, строгая, с печатями и глифами. Она попросту не оставляла даже малейшей толики сомнений. Передо мной стоял кто-то из старших чинов Призрачной канцелярии.
Он не поклонился. А вот мне этикет предписывал обязательный поклон перед лицом старшего, который я тут же исполнил. Мы оба знали правила и знали, что нарушать их будет очень плохой идеей.
Призрак задержал взгляд на мне — тяжелый, пронизывающий, но не враждебный. Скорее, оценивающий. Затем заговорил голосом, похожим на шелест пергамента и отдаленный звон серебряных колокольчиков:
— Фэн Лао. Испытательный срок пройден. Подтверждено по всем трем категориям: административная оценка, боевые показатели, решение ситуаций вне протокола. На основании этого — назначение утверждено.
Он поднял руку, и над его ладонью вспыхнул символ — сломанный меч, обвитый могильным плющом, который медленно плыл по воздуху, пока не коснулся моего лба, тут же впитываясь внутрь моего черепа. Интерфейс мигнул и тут же изменил мой статус, что подтвердил призрак.
— Фэн Лао, чиновник седьмого ранга. Отныне ты — свободный сян вэй, — продолжил он. — У твоей службы нет закрепленной территории. Полномочия закреплены за тобой согласно указу Высшего Совета Призрачной канцелярии. Непосредственный начальник свяжется в течение лунного месяца. А пока…
Он сделал взмах рукой, и моя шкала эссенции Изнанки выросла на десять единиц. Усмехнувшись, он посмотрел на меня и сделал паузу, будто ожидая, что я задам вопрос или поблагодарю. Я молча поклонился, благодаря его за дар. Мне было прекрасно понятно — нам с ним не о чем разговаривать. Слишком уж разный статус. Призрак кивнул — одобрительно или просто как факт завершения встречи.
Затем он шагнул назад — и исчез, как утренний туман, растворяющийся от первых лучей восходящего солнца. Тени снова легли по углам, как будто их и не тревожили.
Я остался один. Но теперь я уже не просто каторжник, сбежавший от смерти. Не просто вор, ищущий свободы и мести. О нет, я теперь чиновник Призрачной канцелярии, и моя должность дозволяла мне карать преступников без обязательного суда.