Аккуратно поставив пиалу на стол, я взял печенье и осторожно сломал его так, чтобы половина тут же превратилась в крошки, которые я смахнул под стол. Так угощают низших духов.
— Ты мне нравишься, живой. Знаешь правила и не дерзишь. Но в твоих жилах течет эссенция Изнанки. Ты одновременно и живой, и мертвый, так что, пока у тебя есть ранг чиновника, можешь не беспокоиться об этих условностях для живых.
— Благодарю за наставление, господин судья.
— Пустое, сян вэй. Это мой долг. Меня больше беспокоит твое появление. Почему ты оказался здесь до срока? Ты говорил в мире живых с призраком? Получал воздействие силой Изнанки?
Он говорил, как профессиональный следователь, пытаясь понять ситуацию.
— Из всего странного, что со мной было, могу отметить лишь то, что я увидел на живой «Проклятие отложенной смерти».
Судья резко вскочил, и его жуткие глаза уставились на меня.
— Повтори, что ты сказал.
— Я видел проклятие отложенной смерти на юной девушке.
— Мне нужно ее имя!
— Ее зовут Цуй Ксу из Дома Изумрудного Кедра.
— Сиди и не дергайся. Мне нужно кое-что выяснить.
С этими словами судья встал, сложил руки у груди и начал нараспев читать заклинание.
Если в комнате и до этого было холодно, как в склепе, то с каждым словом температура падала все ниже, а из моего рта начали вырываться облачка пара, которые я тут же разгонял. Чем меньше живой показывает, что он жив, находясь среди призраков, тем меньше будет проблем. Да, мой начальник сказал, что ко мне это относится лишь частично, но зачем дразнить тигра?
Как только странная литания закончилась, кабинет погрузился в зловещую тишину. Казалось, даже зеленый огонь фитилей свечей попытался затаиться.
— Цуй Ксу из Дома Изумрудного Кедра, — произнес судья, и его голос, обычно холодный, как лед на могильной плите, теперь звенел, как обнаженный клинок.
Он провел синеватым ногтем по воздуху — и пространство перед ним разорвалось. Из трещины хлынул черный дым, густой, как чернила, пахнущий гарью и тлением. Он клубился у пола, сгущался, принимая форму — огромного фолианта в переплете из человеческой кожи. На обложке, вытисненные раскаленным металлом, горели красными иероглифами:
«Книга Проклятых»
Судья ударил ладонью по столу.
— Яви имя!
Книга раскрылась сама, страницы зашелестели, как крылья мертвых бабочек. Они были исписаны кровью, но буквы не стояли на месте — извивались, словно пытались сбежать.
Я почувствовал, как волосы на затылке встали дыбом. Перед моими глазами вместо ровных столбцов иероглифов мелькали лица тех, чьи души пошли на чернила для этой жуткой вещи.
Судья провел ладонью по воздуху, и страницы замерли.
— Где оно? — прошипел он в бешенстве, и от этого звука температура понизилась еще сильнее.
Книга взвыла от боли, которую ей причинял разгневанный судья. Казалось, тысячи душ кричали в агонии, умоляя остановиться, но судья был непреклонен. Книга перелистывала одну страницу за другой, но было уже понятно, что имя Цуй Ксу не горело среди проклятых.
Чжу Чэн вскинул голову, и его жуткие глаза вспыхнули мутным светом.
— Кто-то посмел.
Пол под моими ногами начал качаться. Стены кабинета застонали, а резные узлы на балках разомкнулись, обнажив рты с игольчатыми зубами.
— Кто-то украл смерть у мертвых и жизнь у живых.
Судья сжал кулак, и Книга Проклятых взревела. Страницы забились в агонии, а из ее корешка хлынула черная жидкость — густая, как деготь.
— Ты знаешь, что это значит, сян вэй?
Я не успел ответить.
— Это значит, что ты прислан самой судьбой.
Ветер рванул свитки на стенах, сорвал их с крюков. Они взмыли вверх, разворачиваясь в воздухе, и я увидел, что на каждом теперь горело имя Цуй Ксу. Но не красным, как принято записывать проклятые души. Зеленым, как тех, кому еще рано попадать в чертоги мертвых.
— Некромант переписал судьбу, — прошипел судья. — И у нас нет ни имени, ни печати, ни даже тени, чтобы его найти.
Он захлопнул Книгу Проклятых, и та исчезла, оставив после себя запах сожженной плоти.
— Но ты, Фэн Лао, еще не мертв. А значит — сможешь пройти там, куда мне дорога закрыта.
Глаза судьи сузились до узких щелей, из которых светился ледяной свет.
— Найди того, кто украл это имя. И приведи его ко мне. Живым или мертвым.
— Слушаюсь, старший. Но позвольте вопрос: как? Я боец и мастер скрытного проникновения, но не колдун, который может выследить наложившего проклятие. Я готов исполнить указание, но прошу, наставьте меня.