Он задумался. Судя по лицу, он пытался быть максимально мне полезным, поскольку это дело касалось Ксу. Не исключено, что он давно и безнадежно в нее влюблен.
— Несколько чиновников. Один цензор, кажется, из южных провинций. Его сопровождали двое. И еще была женщина. Невысокая, с аккуратными руками, у нее было небольшое кольцо из черного нефрита на мизинце. Молчаливая. Она… не называла имени.
Я чуть прищурился. Этот ответ совпадал с тем, что говорила Сюэжун. Но нельзя сразу бросаться на наживку. Хотя черный нефрит — это один из символов Изнанки, но его также используют, если у пациента избыток внутреннего огня, так что пока это всего лишь предположения.
— Что ты можешь сказать о ней?
— Она почти не разговаривала. Пришла одна, без сопровождения. Я проводил ее в восточное крыло. Потом она исчезла. Я больше ее не видел.
— Может быть, она оставила какие-то вещи?
Он покачал головой:
— Я убирался в ее комнате. Там ничего не было. Даже чай не тронут. Только подоконник был теплый, как будто она долго стояла, сложив на него руки, и смотрела наружу.
— И все? Ни записок, ни запаха?
Он на мгновение замер.
— Запах… был. Я не сразу понял. Пахло травой. Горькой, как полынь.
Я не подал вида, но внутри все сжалось. Полынь — один из возможных катализаторов для ритуалов, связанных со смертью. По поверьям, она помогает размыть границу жизни и смерти, хотя и для очищения кладбищ с плохим фэншуй она тоже используется. Но пока слишком рано делать выводы.
— Ты уверен? Может, это был шалфей или ладан?
— Нет. Я знаю запах шалфея — его используют в наших курильницах. Это было иное. Резче. Почти жгло в нос.
Я сделал пометку в уме, но решил отвлечь.
— Ты слышал звуки в ту ночь, когда госпожа пожаловалась на недомогание? Какие-нибудь крики, шаги, голоса?
Он замер. Затем помотал головой:
— Ничего. Только… будто что-то шуршало. Очень тихо. Как если бы кто-то листал свиток.
— Где ты был в этот момент?
— В коридоре у восточной лестницы. Нес поднос с фруктами для чиновников.
— Видел кого-то? — Возможно, это след.
— Нет. Ничего конкретного. — Он на несколько мгновений замялся, но потом все же продолжил говорить. — Господин, люди считают меня странным, я часто вижу то, чего они не видят. И тут было так же. Я видел тень. Она промелькнула слишком быстро, чтобы разглядеть. Но она двигалась не как обычный человек. Клянусь, это был призрак.
Я внимательно посмотрел на юношу. Он явно был абсолютно уверен в своих словах.
— Почему ты так решил?
— Чтобы это ни было, оно не отбрасывало тени. Хотя там ярко горели фонари, и будь это человек…
На миг я замолчал. Это уже было серьезно. Похоже, моя интуиция меня не подвела.
— Ты точно уверен в своих словах? Это крайне важно для госпожи Ксу.
Он сглотнул и, судорожно кивнув, начал говорить дальше:
— Я видел свет фонаря. Видел стену. Но между ними не было теней. Я поклялся бы, что человек прошел — но ни шага, ни отражения.
Я склонил голову.
— Почему ты тогда молчал?
Он опустил глаза:
— Мне сказали не вмешиваться. Это не мое дело. Госпожа хорошо ко мне относится, и я не хотел навлечь на нее гнев старших.
— Кто тебе это сказал?
Молчание. Долгое. Я уже собирался повторить вопрос, когда он прошептал:
— Хоу Гао. Он сказал, что все под контролем. И что если я не хочу, чтобы мать и я потеряли место, то я должен забыть все, что видел.
Я ощутил азарт. Такой же я всегда чувствовал, когда убегал от стражи или проворачивал проникновение так, что никто не мог меня даже заметить. Значит, управляющий знал. Или догадывался. Возможно, он даже участвовал, а может, покрывал виновного. И это означало лишь два варианта. Первый — в деле замешана семья Цуй, второй — управляющий продался врагам семьи. Но чутье говорило, что я слишком все усложняю, и виновника надо искать среди своих. Я ухмыльнулся, и парень инстинктивно чуть не отпрыгнул.
— Цзэ, скажи честно. Ты боишься меня?
Он снова поднял глаза. В них плескалась не паника, но страх — старый, глубокий, на уровне тела.
— Да, господин. Простите.
— Чем же я так пугаю тебя?
— Вы… не такой, как другие. Когда вы вошли во двор, я почувствовал… что-то. Как будто кто-то прошел по моей спине лезвием. Я… не могу объяснить.
Я вздохнул:
— Я был в тех местах, о которых лучше не говорить. И да, я смотрел в глаза мертвецам и не отводил взгляда. Но я здесь не ради страха. Я ищу правду. А ты можешь мне помочь.
Он кивнул. Но я видел — он еще не решился.
— Цзэ. Что ты знаешь о гребне, что подарили госпоже?
Он замер, как зверь, услышавший щелчок капкана.