— Я… Я не должен был…
— Говори. — Кажется, сегодня судьба вытащила для меня белый камень. Мальчик оказался очень любопытным и при этом крайне внимательным.
— Он не был новым. Его принесли как подарок, но коробка уже была вскрыта. Я сам ее закрывал перед тем, как отдать служанке. Запах полыни… был и на нем.
Вот оно. Все совпадало!
— Где гребень сейчас?
— В сокровищнице, в небольшом сундуке с замком. Если госпожа разрешит, то я могу провести вас.
Пазл собирался, но интуиция говорила, что тут было что-то еще.
— Последний вопрос. Ты видел, чтобы кто-то входил в хозяйскую спальню, кроме госпожи?
Он колебался. Затем медленно кивнул:
— Один раз. Я подумал, что это просто тень. Но потом услышал щелчок замка. Кто-то вошел. И… потом вышел.
— Кто?
— Не знаю. Я не видел лица. Только запах. Полынь. Та же, что на гребне.
Я встал. У него все еще дрожали руки. Я положил ладонь ему на плечо:
— Ты сделал правильно. Твой страх — это чувство, которое хранит тебя. Но иногда, Цзэ, правда требует, чтобы мы прошли сквозь него. Спасибо тебе, ты мне очень помог, и я сообщу госпоже Ксу, что ты ей верен…
Глава 19
Велев парню быть не подалеку, я сказал слуге сообщить Ксу, что у меня есть для нее новости, и принялся ждать. Действуй я как тень, то тут же взял бы за яйца управляющего. Слишком он подозрителен. Но пока все указывает на таинственную женщину с запахом полыни.
Мне придется действовать в рамках приличий, хотя бы пока моя подруга не решит иначе. Слуги, что служат поколениями, — это почти члены семьи, и пытать их — это потеря лица, что хуже смерти для истинного аристократа.
Я смотрел на зеркальный пруд в саду и крутил в голове все сведения, что успел получить от Ксу и этого мальчика с задатками медиума. Создавалось ощущение, что я что-то упускаю. Слишком уж явный след, а такие проклятия не сделает аптекарь с рынка — тут нужен профессионал.
Два карпа, словно вырезанные из янтаря, скользили под гладью воды без единого всплеска. А я все еще не понимал, почему именно Ксу? Кому это выгодно? Наследником считается ее старший брат. Кроме них есть еще двое братьев и сестра, так что она далеко не первая в списке наследников.
Сюэжун подошла почти бесшумно, как умеют лишь те, кто вырос в домах, где каждое слово может обернуться приговором. Ее волосы были стянуты в высокий узел, в котором была простая заколка из отшлифованного кедра.
— Ты что-то узнал? — Ее голос был ровным, без нажима. Но я чувствовал: она почти на пределе. Вежливость в ней держалась на внутренней дисциплине драконорожденной. Она устала, и ее усталость медленно превращается в холодный гнев, который скоро выплеснется.
— И да и нет. Но пока все указывает на то, что гребень очень важен. Я хочу его осмотреть. Его держали в руках, и, возможно, он сможет нас навести на заказчика.
Она не ответила сразу. Взгляд ее скользнул к карпам, потом на мои руки, и лишь потом она кивнула.
— Сокровищница закрыта, но я отдам приказ, чтобы принесли ключ. Там постоянно дежурит стража на случай воров. — Она посмотрела при этом на меня и едва заметно улыбнулась. Невинная шутка слегка разрядила ее напряжение.
— Я хочу, чтобы с нами пошел Хоу Цзэ.
Она чуть приподняла бровь.
— Зачем?
— Он что-то чувствует. Он видел больше, чем понимает. Возможно, рядом с предметом он вспомнит детали. Или испугается сильнее и расскажет то, о чем умолчал.
Ксу не спорила. Она просто повернулась, коротко велела слуге передать распоряжение. Через несколько ударов сердца юноша уже стоял на пороге, склонив голову и пряча взгляд. В этот раз он не дрожал, но стоял напряженно — как лук, натянутый до предела.
Мы шли через внутренние галереи. Каменные плиты пола были прохладны под ногами. Повсюду — следы порядка: вымытые перила, ровные полосы гравия в узких двориках, ни единого звука. Только наши шаги. Даже птицы молчали, будто понимали, куда мы направляемся.
Сокровищница дома Цуй находилась в южной башне, почти у стены. Место древнее, с толстыми стенами и тяжелыми дверьми, украшенными гвоздями из черной бронзы, от которых явно фонило эссенцией. Одна из этих дверей — без всякой вывески, без охраны — и была входом туда, где хранились самые ценные вещи.
Ксу извлекла из рукава ключ — нефритовый, с выгравированным иероглифом «ветвь» — и вставила в замок. Тот щелкнул тихо, но с ощутимой тяжестью, как будто за дверью пробудилось нечто спящее.
— Заходите, — сказала она.
Я вошел первым. Запах дерева, масла и древнего шелка. Темнота, разрезаемая узкими полосами света, падающими сквозь щели в потолке. Полки, шкатулки, свитки в кожаных обмотках. Все аккуратно, без показной роскоши, но каждая вещь — ценность, каждая — история.