Ликуй, изуродованный, залитый кровью, с рычанием бросился на него сбоку, не чувствуя боли. Его топор ударил в спину врага, сбивая его с ног.
Шифу уже был там. Его руки двигались с нечеловеческой точностью. Одним ударом он выбил меч, вторым — сломал шею. Тело телохранителя дернулось и обмякло.
Хуэйцин осталась одна. Она попятилась, прижавшись к стене, как крыса, загнанная в угол. Ее взгляд метался, губы дрожали.
Ксу поднялась, опустив лук. Ее шаги звучали так же неотвратимо, как удары барабана перед казнью.
Никаких слов, никаких оправданий. Только холодное дыхание смерти в трюме.
Она остановилась в шаге от Хуэйцин.
Ее руки двинулись. Жест был выверен, красив и смертелен — словно танец. Пальцы чертили в воздухе петли, образуя вокруг себя вихрь зеленоватого света.
— За мать. За меня. За Дом, — шепнула Ксу и активировала серебряный глиф. — Я вычищу гниль из Изумрудного Кедра.
Лозы из ядовитой энергии рванулись вперед. Они впились в тело Хуэйцин, пробивая его насквозь. Не было ни крика, ни крови — только мгновенные черные пятна некроза, расползавшиеся по ее коже.
Лицо главной жены ее отца исказила гримаса невыразимого ужаса. А потом она застыла словно в жутком спазме, чтобы через мгновение рухнуть бездыханной.
Я почувствовал, как что-то разорвалось — тугое, удушающее, что висело в воздухе с момента нашей встречи.
Ксу глубоко вдохнула, впервые за все это время. Цвет возвращался к ее лицу, а в глазах зажглась сила. Проклятие спало.
Тишина опустилась на трюм так резко, словно тут только что взорвалась бомба.
Цзянши валялись повсюду — исковерканные тела, разорванные амулеты, зеленоватая слизь, пропитавшая доски. Запах гнили и крови смешался с гарью от болтов арбалетов.
Двое из бойцов лежали неподвижно. Ксу медленно подошла к ним и опустившись на колени бережно закрыла им глаза, поцеловав их в лоб она набросила на них плащи.
Третий, с рассеченным боком, держался на ногах, вцепившись в стену и бледнея на глазах. Четвертый перевязывал свою руку и рану на плече Шифу.
Монах сидел, скрестив ноги, тихо перебирая четки. Губы едва шевелились. Кровь стекала по его серым одеждам, но он не обращал на это внимания — все внимание было в дыхании, в контроле над телом.
Ликуй прислонился к груде ящиков. Он дышал тяжело, сквозь зубы. Его доспех был разорван, под ним виднелась страшная рваная рана. Но его единственный глаз оставался ясным.
Ксу стояла неподвижно, глядя на мертвое тело Хуэйцин. Потом, медленно, глубоко вдохнула. Я видел, как напряжение спало с ее плеч. Впервые за все это время она вдохнула полной грудью. Проклятие больше не душило ее.
Я сел прямо на пол, чувствуя, как меня догоняет усталость. Слишком много эссенции ушло на мою атаку. Эссенция Изнанки была на нуле, да и силы Ветра в моем ядре оставалось меньше десятки. Чтобы поддерживать бой в таком темпе нужно больше эссенции. Намного больше.
Взгляд скользнул по трюму. Победа досталась слишком дорогой ценой.
Два мертвых бойца. Один тяжело ранен. Шифу — на выглядел словно он на грани, лишь медитацией удерживающий жизнь, но судя по тому как к нему возвращается румянец, этот старик точно выживет. Ликуй, снял с пояса флягу с крепким вином, воняющим так сильно, что перебивало даже вонь от множество мертвецов, сделав большой глоток он щедро полили на свою рану, даже не поморщившись от нестерпимой боли.
Тишина казалась невыносимой. Но это была тишина победы.
Я поднялся, хотя ноги дрожали, будто я снова стоял в шахте после боя с духами каторжников.
Трон Ляна был сложен из гнилых ящиков, сломанных бочек и досок, пропитанных слизью. Во мне снова взыграли инстинкты тени. Я перевернул один из ящиков и увидел под ним небольшой сундук из темного дерева, на котором был изображен знак какого-то неизвестного мне дома драконорожденных.
Крышка поддалась со скрипом.
Внутри лежали книги, переплетенные в кожу, которая на ощупь казалась слишком мягкой и слишком знакомой. Открыв первую, я тут же ее закрыл, на страницах были изображены чернильно-черные символы, ритуальные схемы и рисунки человеческих костей. Некромантия в чистом виде. На корешке одной из книг красовался выведенный кровью иероглиф «служение».
Среди книг лежал сверток с недописанным письмом. Аккуратные строки, строгий почерк.
«Моя ученица, это знание — твой путь. Проклятие, что я наложил на выродка Дома Цуй, — лишь начало. Запомни ингредиенты, узнай их силу. Наступит день, и ты завершишь мою работу. Ты, словно феникс, возродишь мой павший дом.»
Я прочитал эти строки дважды. Лян готовил замену. У него была ученица. И теперь ее имя мне придется узнать, чтобы никто не мог использовать эту нечестивую мощь.