— Добрались. Осталось самую малость, — хрипло выдохнул Ликуй. Он стоял на ногах, опираясь на весло, как на костыль. Его лицо под слоем грязи и копоти было серым от боли и потери крови, но в единственном глазу горел неукротимый огонь. — Моих ребят… я донесу. Они это заслужили.
Он кивнул на два запеленатых тела в центре лодки. Голос был тверд, но каждое слово давалось усилием. Рана на боку, даже перетянутая, была чудовищной нагрузкой. Он посмотрел на третье тело — госпожи Хуэйцин, аккуратно укрытое темным брезентом. Взгляд его скользнул мимо, не задерживаясь. Ни тени сомнения или вопроса. Без прямого приказа Ксу — это была не его ноша. Не его долг. Не его госпожа.
Ксу, опираясь на лук, поднялась. Ее движения были медленными, осторожными, как у человека после долгой болезни. Глубокие тени под глазами казались синяками. Она посмотрела на Ликуя, потом на Шифу и двух выживших бойцов. Шифу сидел, прислонившись к борту; его дыхание было ровным, но поверхностным, лицо — землистым. Двое других были еще хуже — их глаза были мутными от боли и истощения, они едва держали головы. Нести что-то тяжелее собственного оружия? Невозможно.
— Лао, — ее голос прозвучал тихо, но четко. — Сможем? Ее тело должно быть доставлено в поместье. — Она кивнула в сторону брезента. Не «матушки», не «госпожи». Просто «ее тело». Голос не дрогнул, но в нем слышалось не физическое усилие, а моральное. Принять эту ношу.
Я окинул взглядом берег: заросли гнилого тростника, груды мусора, темные провалы между руинами. Идеальное место для засады. И уверен, она тут была.
— Сможем, — ответил я, уже скидывая с плеч свой темный, непромокаемый плащ из плотной шерсти. — Но его понесу я. Твоя задача — нас прикрывать. Смотри в оба. Чуть что — стреляй сразу, даже не раздумывай. Своих тут нет.
— Спасибо тебе, друг, — эти слова она прошептала едва слышно, но я услышал и ободряюще ей улыбнулся. А быть героем — это в целом приятно. Я развернул плащ на груде мусора у берега, создав подобие импровизированных носилок.
— Помни: сейчас ты — охрана отряда. От тебя зависят наши жизни. Ликуй будет занят своими. — Я посмотрел на гиганта. Он уже осторожно, с подавленным стоном, поднимал первое тело своего товарища, взваливая его на здоровое плечо, как мешок с зерном. Мускулы напряглись, как канаты. Поистине двужильный. Подруге очень повезло, что в эту ночь он был с нами; не знаю, смогли бы мы выжить без его мастерства и силы.
Ксу коротко кивнула, не говоря лишних слов. Ее пальцы проверили тетиву лука; стрела с вороньим оперением уже была подготовлена. Глубоко вздохнув, она выдохнула, и ее усталость отступила, сменившись холодной, хищной сосредоточенностью. Она была настоящей аристократкой, прямо как в древних сказаниях. Красивой и смертельно опасной.
Подойдя к телу Хуэйцин, я на мгновение замер. Запах — смесь дорогих благовоний, что не выветрились, и сладковатого оттенка гниения. Похоже, ее тело разрушалось очень давно, поддерживаемое только жизненной силой Ксу. Старая сука, я тебя искренне ненавижу, но ради Ксу твое жалкое тело будет доставлено в дом Цуй.
Я натянул края плаща, создавая нечто вроде савана-гамака, и осторожно поддел тело. Оно было неожиданно легким для такого властного при жизни существа. Хрупким. Я избегал смотреть на лицо, скрытое складками ткани. Мои пальцы чувствовали холод мертвой кожи сквозь шелк одежды. Сейчас это было не тело человека, а всего лишь груз. Доказательство преступной связи. Почему-то было так проще.
— Пошли, — сдавленно бросил Ликуй, уже шагнув в грязь, увязая по щиколотку. На его здоровом плече покачивалось тело; второе он прижал к груди, как ребенка, прикрывая своей огромной ладонью. Он шел, согнувшись, но шел. Шифу, стиснув зубы, поднялся, опираясь на плечо одного из бойцов. Второй боец, шатаясь, последовал за ним. Ксу заняла позицию сбоку от меня; лук наполовину натянут, взгляд метнулся к ближайшим теням.
Первый квартал был сущим кошмаром. Туман обволакивал, делая силуэты неясными, а звуки — приглушенными и искаженными. Каждый хруст под ногой, каждый шорох в зарослях заставлял сердце биться чаще. Мы шли по узкой тропе между полуразрушенными лачугами, сложенными из глины и мусора. Сквозь разбитые окна и провалы в стенах глядела чернота. Чувство незримого наблюдения было осязаемым. Я нес тело, стараясь не спотыкаться о валявшиеся обломки и выбоины, полные вонючей жижи. Но все внимание было приковано к периметру, к спине Ксу, к Ликую, ковылявшему впереди как раненый медведь. Вес за плечами тянул вниз, но адреналин гнал вперед.
— Слева… тень, — прошептала Ксу, даже не поворачивая головы. Лук ее плавно сместился на несколько градусов. Я не видел тени, но доверял ее чутью лучницы. Через мгновение из тумана метнулась крыса размером с кошку, исчезнув в куче хлама. Вздох облегчения, который никто не издал.