— Спасибо, брат. Хорошей дороги.
После ухода ВаФэйя мы еще несколько минут молча сидели и пили чай наслаждаясь минутой покоя. Внутри меня зрела уверенность, что несмотря на то, что Ксу избавилась от проклятия у нее еще полно проблем внутри семьи. Слишком уж маловероятно, чтобы ее сука-мачеха действовала одна. И будь она жива, то мои ножи оборвали ее жизнь еще раз с превеликим удовольствием. Когда дела заходят до смертоубийства, то мужчина или женщина твой противник не так важно. Та же госпожа Линь даст фору большинству мужчин, которых я знаю.
Без лишних людей Ксу немного расслабилась и сквозь ее ледяной доспех этикета и идеального образа стали проступать усталость и застарелая боль, что так тщательно скрывались от чужих глаз. Она чуть прикрыла глаза задумавшись о чем-то своем.
— О чем задумалась подруга? — Спросил я ее устав от молчания.
— О похоронах суки, которую я убила.
— И что придумала?
— Что как бы мне не хотелось скинуть ее в выгребную яму, придется хоронить достойно, иначе дом Цуй потеряет лицо. О том что она посмела сделать знают только члены дома и ты. — Вроде бы и простая фраза, но в ней было очень много смыслов. Самый важный, из которых, что я в ее ближнем круге.
— Если нужна моя помощь, говори. — Произнес я наливая нам еще чаю. Сюэжун задумалась держа в своих руках чашку из тонкого фарфора. После того как проклятие спало, в ней ощущалось буйство природы. Словно молодая трава пробивается через еще мерзлую землю стоило сойти снегу.
— Тянь Фэнбао, — наконец решившись произнесла она. Ее голос, обычно ровный и безупречно четкий, звучал тише и мягче, чем всегда, словно окутанный внутренней тяжестью. — Мне действительно понадобится твоя помощь, но не уверена, что ты восстановился в достаточной мере.
— Ну прямо сейчас я не готов повторить подобный поход. — Ответил я усмехаясь. — Но в целом я чувствую себя куда лучше чем мог бы подумать. Рассказывай, что от меня требуется.
— Говоря эти слова мне все больше кажется это безумием. Втягивать друга в семейные склоки, но если ты меня прикроешь, то мне будет намного легче.
Я отставил чашку с недопитым чаем. Раньше мне казалось, что мир улиц жесток, но оказавшись среди драконорожденных, теперь мне кажется, что именно на улицах все легко и просто. Здесь же ты в любой момент можешь попасть в смертельную ловушку. И тем ценнее становятся друзья.
— Прикрыть тебя, легко, — ответил я без колебаний. — Что нужно? Добавь деталей.
Ксу медленно повернулась ко мне. В ее глазах была холодная решимость, за которой пряталась усталость, слишком глубокая, чтобы ее можно было скрыть.
— Моя мачеха, — произнесла она ровно, почти бесстрастно, — пыталась меня убить. Она предала наш дом и уже заплатила за это. Но она была частью рода Цуй. Кровь дракона, даже оскверненная, требует достойных проводов. Мы не можем позволить себе низкую, безымянную могилу, словно она была последней нищенкой. Шифу уже выбирает подходящую дату для похорон. Вызван мастер из храма Вечного Покоя, который приведет ее тело в надлежащий вид.
В воображении возник образ монаха-бальзамировщика — молчаливого хранителя древних ритуалов, владеющего тайными техниками, чтобы даже мертвое тело драконорожденного выглядело безупречно. Даже в смерти мы обязаны сохранять лицо рода. Даже труп — это послание миру о том что дети дракона лучшие из лучших.
— Понимаю, — кивнул я. — Ритуалы должны быть соблюдены. Что нужно от меня? Нести гроб? Стоять в карауле у ее могилы?
Ксу покачала головой. Ее пальцы задумчиво скользили по гладкой поверхности стола, словно выискивая невидимую шероховатость.
— Быть рядом со мной, — сказала она негромко. — Уже отправлены письма отцу, но он слишком далеко. Проверяет торговые фактории в другой провинции. Так что он не успеет приехать. Зато успеют другие. Мои сводные братья… и старший брат матери являющийся одним из старейшин дома. — От этих слов меня словно ударило молнией. Управляющий говорил, что курьер забравший кровь Ксу для проклятие уже неоднократно выполнял поручения совета старейшин и теперь мне кажется, что я даже знаю какого именно старейшины. — Скорей всего они прибудут сюда уже завтра к вечеру.
Она ненадолго замолчала, а я задумался. О подобных семейных дрязгах я читал только в книгах. Единственным родственником, для меня был наставник, да переродится он в лучшем мире. И везде подобные разборки упоминались как самый мерзкий вид войны.
— Похоже они приедут не за тем, чтобы выразить тебе свои поздравления с тем что ты выздоровела и даже не за тем чтобы принять участие в погребении — сказал я мрачно.