— А если не будет тихо? — угрожающе спросил Хайцюань.
Юнхо обернулся. В его глазах была холодная решимость.
— Тогда я пошлю письмо отцу сегодня же. С подробным описанием всех ваших подвигов. И уверяю вас — его реакция будет… неприятной.
Он вышел, оставив дядю и племянника наедине с их злобой и страхом.
Жанлинь схватил чашу и швырнул ее в стену. Фарфор разлетелся на мелкие осколки.
— Предатель! — взревел он. — Собственный брат!
— Успокойся, — холодно произнес Хайцюань. — Послезавтра это не будет иметь значения. Ты убьешь этого Фэн Лао, а Юнхо уедет в свою глушь и забудет обо всем. Главное — не дать ему отправить письмо отцу раньше времени.
— А если он уже отправил?
Старик усмехнулся жестокой усмешкой.
— Тогда я об этом буду знать и у него могут возникнуть проблемы в дороге. Пути на юг крайне небезопасны. Бандиты, дикие звери… Всякое случается с одинокими путешественниками. Но думаю он этого не сделал, иначе он бы встал на сторону этой мелкой мрази.
Жанлинь кивнул, понимая намек.
— Хорошо. Завтра я решу проблему с Фэн Лао. А потом мы займемся братцем.
— Именно так. И помни — на арене никого не жалей. Этот человек убьет тебя без колебаний, если получит шанс.
— Он его не получит, — пообещал Жанлинь, наливая себе новую чашу вина. — Завтра дом Цуй вернет себе честь.
Рассвет пришел как холодный клинок, разрезающий ночную тьму. Я проснулся задолго до первых лучей солнца, хотя сном это назвать было сложно. Всю ночь я ворочался, прокручивая в голове возможные варианты боя, вспоминая уроки наставника и анализируя то немногое, что узнал о Жанлине и его семейной реликвии.
«Снежный рев» — клинок, которому больше тысячи лет. Выкованный мастерами прошлой династии из черного металла, найденного в сердце упавшей звезды. Глифы защиты крови, вытравленные серебром, не просто украшение — они способны блокировать регенерацию противника, превращая каждую рану в постоянное увечье. Вылечить такое можно, но в бою любая царапина будет смертельной угрозой. Вторая его особенность, что владелец может использовать глиф, который метает сгустки острых как бритва снежинок и одновременно бьет звуковой волной. Именно поэтому клинок так и зовут.
Но у меня было то, чего не было у Жанлиня — годы выживания на улицах, где не существовало понятий чести и справедливого боя. Там побеждал не тот, кто был благороднее, а тот, кто хотел жить сильнее.
Я поднялся с кровати и подошел к окну. За стеклом расстилался город, еще погруженный в предрассветную дымку. Где-то там, на центральной арене, уже собирались зрители. Поединок двух драконорожденных до смерти — такое зрелище не видели уже несколько лет. Весь город знал о предстоящем бое.
Тихий стук в дверь прервал мои размышления.
— Лао? — Голос Ксу был приглушенным, но я услышал в нем волнение.
— Заходи.
Она вошла, держа в руках поднос с чаем и легкой едой. На ней было простое темное платье, волосы собраны в строгий узел. Никаких украшений, только серебряная шпилька, которую я уже видел вчера. Но даже в такой скромности она выглядела как императрица.
— Спал? — спросила она, ставя поднос на стол.
— Размышлял, — ответил я честно. — Готовился.
Она налила чай в две чашки, протянула одну мне. Ее руки не дрожали, но я видел напряжение в каждом движении.
— Лао, — сказала она тихо, — ты не обязан этого делать. Мы можем найти другой способ…
— Нет, — перебил я. — Не можем. Он зашел слишком далеко. Попытка отравления на поминках — это не просто оскорбление. Это объявление войны. И если я отступлю сейчас, завтра он найдет способ добраться до тебя.
Ксу опустила глаза в чашку.
— Я боюсь, — призналась она. — Не за себя. За тебя. Любая рана этим клинком может увести тебя за грань, а ты для меня слишком дорог.
— Расслабься, меня учил один из лучших мастеров Закатной Империи, — сказал я с уверенностью, которой не чувствовал. — У меня есть преимущества, о которых твой братец даже не подозревает.
— Какие?
Я усмехнулся.
— Он драконорожденный из знатного дома. Его обучали мастера фехтования, церемониальным формам, благородным техникам. А меня учил человек, который знал, что в настоящем бою нет правил. Что единственное правило — остаться живым.
Мы допили чай в молчании. За окном небо начало светлеть, окрашиваясь в серые и розовые тона.
В дверь снова постучали. На этот раз это оказался Юнхо и его вид говорил, что парень почти не спал.
— Господин Ли, — сказал он с поклоном, — прошу прощения за столь ранний визит, но есть вещи, которые не терпят отлагательств.