— Ваш гнев справедлив, господин Ли. Но позвольте мне объяснить. Насколько я понимаю, вы впервые участвуете в испытании драконов? — Мне ничего не оставалось, кроме как кивнуть.
Старик выпрямился и начал рассказывать. Вот только в его голосе звучали нотки искреннего сожаления и горечи:
— Арена — это не только священное место, но и крайне защищённое. Во время официального поединка драконорожденных активируется Барьер Пяти Стихий — древняя защитная формация, установленная ещё во времена прошлой династии. Её цель — предотвратить любое внешнее вмешательство в поединок. Ни магия, ни эссенция, ни даже крик снаружи не может проникнуть внутрь, пока бой не завершён.
Я попытался понять, о чём он говорит.
— Получается, что из-за барьера…
— Именно, — кивнул распорядитель, перебивая меня. — Это сделано для того, чтобы никто не мог помочь одному из бойцов или саботировать поединок извне. Честь боя должна быть абсолютной. Но… — его голос стал жёстче, — барьер не распознаёт Искажение изнутри. Он создан для защиты от внешних угроз, а не от того, что уже находится на арене.
Седой мужчина сделал паузу, словно взвешивая следующие слова:
— Как только мы почувствовали присутствие эссенции искажения, а Цуй Жанлинь начал трансформацию, мы немедленно приступили к деактивации барьера. Но это не мгновенный процесс — требуется минимум тридцать вдохов, чтобы безопасно отключить формацию, иначе она может взорваться и убить всех, кто находится рядом. — Его взгляд стал тяжёлым. — Мы работали так быстро, как только могли. Правила Арены нерушимы. Но тот незнакомец…
Распорядитель посмотрел на песок, в клубах которого исчез загадочный ученик моего наставника:
— Тот незнакомец не стал ждать. Как только появилась малейшая щель в барьере — буквально первая трещина размером с игольное ушко, — он силой пробился на арену. Я видел, как его эссенция взорвалась. Он потратил огромное количество энергии, чтобы расширить щель настолько, чтобы пройти. — Восхищение прозвучало в голосе старика. — Это требует не только колоссальной силы, но и абсолютного контроля. Судя по тому, как он манипулировал землёй, и по мощи его удара… его владение стихией земли мастерское. Его ранг — не ниже третьего, возможно, даже выше.
Я медленно кивнул, принимая его слова. Но все мысли были лишь о том, что мой брат по учителю не просто умелый боец. Он настоящий мастер, который опередил даже ВаФэйя на пути Возвышения.
— Арена, — продолжал распорядитель, и его голос стал куда более официальным, — проведёт тщательное расследование того, каким образом человек, заражённый Искажением, смог оказаться на этой священной платформе. На входе его проверили, как и вас. Вы оба были чисты.
— Но невозможно стать искажённым так быстро.
— Похоже, господин Ли уже сталкивался с подобными выродками.
— На моём счету несколько тварей и жрец культа Матери Изменений. И Жанлинь взывал именно к ней.
— Вы уже очень помогли, господин Ли. Круг несколько сузился. Кто-то нарушил все законы, превратив драконорожденного в монстра. Этот человек будет найден и предан суду. Осквернение драконорожденного карается лишь одним способом.
Смерть. Он не сказал этого вслух, но мне было известно, что такая смерть не будет простой. Её превратят в пример, а сказители разнесут весть о ней по всей Закатной империи. Драконорожденные всегда мстят врагам.
Распорядитель сделал ещё один поклон. А затем с его лица исчезли любые эмоции. Теперь это было абсолютное воплощение имперской бюрократии. Он смотрел на меня холодным и жёстким взглядом, когда произнёс формальные слова:
— Господин Ли Фэн Лао, у вас есть претензии к Дому Изумрудного Кедра? Если таковые имеются, арена выступит свидетелем, и ваши слова будут переданы главе дома Цуй, городскому совету и лично генерал-губернатору провинции. По праву победителя в поединке драконорожденных, ваш голос имеет большой вес.
На секунду я задумался, но, посмотрев на тело старшего брата Ксу, точнее на то, что от него осталось… Чёрная субстанция, делавшая его таким живучим, почти полностью испарилась, оставив лишь изуродованный труп с выгоревшими венами и сгнившей кожей. Жалкое зрелище. Человек, который мог быть достойным воином, превратился в инструмент чьих-то тёмных игр. Выродок даже не смог достойно умереть, и теперь его имя будет вымарано из всех семейных книг дома Цуй, а в палате Памяти Предков в его личном деле поставят позорную отметку.
Спиной я чувствовал три взгляда, и каждый из них чувствовался по-своему. В павильоне Изумрудного Кедра Ксу сидела с прямой спиной, словно проглотила лом. Моя подруга искренне переживала за меня, но дурацкий этикет не позволял ей броситься на шею убийце её старшего брата. И плевать, что этого брата давно пора было убить.