Фредди она ничего не сказала и занималась втайне. Если она ничего не добьется, он никогда и не узнает о ее попытке. Если же она достигнет цели — но иногда она думала, что никогда ее не достигнет — что ж, тогда она удивит его. У нее была заветная мечта о том, как она однажды зайдет в библиотеку, где он будет заниматься за столом какими-то делами, и увидит, как он от удивления откроет рот, услышит звук упавшего стула, когда Фредди торопливо встанет, обойдет стол и сожмет ее в объятиях.
Это глупо, думала она, шмыгая носом и вытирая глаза, пытаясь посмеяться над собой. Как будто для Фредди это так много значило. Даже если она сможет ходить, она все равно будет худой и некрасивой. Она ненавидела свою внешность. Она хотела красоты. Только луну и звезды, и все. Она будет довольна, оставив солнце там, где оно есть. Она высморкалась.
Нет, не будет. Она хотела и солнце тоже. И она внезапно кое-что поняла. Это было словно слепящая вспышка, как если бы она действительно смотрела в сердце солнца. О, Боже, подумала она. О, Боже. О, Боже. Она могла повторять эти слова до второго пришествия, однако, они не могли скрыть другой ее мысли, которой не нужно было словесное выражение. Она хотела получить и его любовь. Всю ее. Почему? Потому, что она любила его, конечно же. Глупая, недалекая, смешная женщина.
Она не хотела об этом думать. Той особенной ночью он снова не пришел домой. Он снова был с ней. Если была только одна «она», а не каждый раз разная. Так или иначе, он был с ней, а не со своей женой. Она задумалась, даже не пытаясь выкинуть эту мысль из головы, как она делала обычно, что они сейчас делали. Спали? Или…
Нет, она не скажет ему, что пытается научиться ходить. Если она сможет это сделать, тогда она будет обладать большей свободой в жизни, чтобы жить независимо от неверного мужа, которого она, так уж вышло, полюбила. Это была ни на что не влияющая случайность.
Если бы кто-то владел солнцем, оно, пожалуй, в любом случае было бы слишком ярким для глаз. К таким вещам лучше относиться философски.
Иногда они с Гарриет говорили о Лондоне, о том, что они видели, и о том, что им еще предстояло увидеть. Они могли разговаривать бесконечно, так как обеим эта тема доставляла удовольствие.
— Фредди скоро повезет нас в театр, — сказала Клара Гарриет, массажировавшей ее ноги, на следующее утро после того, как он ей об этом сообщил.
Когда Гарриет посмотрела на нее, в ее глазах отразилось то же желание, которое, должно быть, было у нее самой намного раньше этим утром, подумала Клара.
— Вдвоем? — спросила она. — Как тебе повезло, Клара. Ты должна мне все потом подробно рассказать.
— Нет, глупая гусыня, — ответила Клара. — Разве я не сказала «нас»? Он собирается пригласить и лорда Арчибальда.
— О, Клара! — Руки Гарриет замерли. — Это действительно будет замечательно. Но мне нечего надеть.
Клара засмеялась.
— Я сказала то же самое. Фредди пришлет модистку после обеда, перед тем, как мы отправимся гулять. С тебя тоже снимут мерки для платья. — Она жестом поднятой руки прервала готовые сорваться с губ подруги возражения. — В качестве благодарности за помощь, которую ты оказываешь мне последние несколько недель, Гарриет. Не надо, не отказывайся. Это доставит мне массу удовольствия.
— Спасибо, — тихо сказала она, поспешно опустив глаза и продолжив свое дело, но недостаточно быстро, чтобы скрыть засверкавшие в них слезы.
— Тебе нравится лорд Арчибальд? — спросила Клара. Раньше они о нем не говорили, хотя он был весьма внимателен.
— Ему нравится смеяться надо мной и вынуждать меня краснеть, — сказала Гарриет. — Он относится ко мне, словно к забавному ребенку.
— Едва ли это так, — нахмурилась Клара. — Он совершал по отношению к тебе какие-либо неуместные поступки, Гарриет?
— Конечно, нет. — Гарриет изумленно посмотрела на нее. — Ты думаешь, я бы позволила такое?
— Нет, — сказала Клара. — Но мне кажется, он опасный мужчина. Полагаю, он привык все делать по-своему. Я думаю, что он увлекся тобой.
Гарриет покраснела.
— Как глупо, — сказала она.
— Ты очень благоразумная, — сказала Клара. — Намного благоразумнее меня, Гарриет. Но я не могу не дать тебе один материнский совет. Будь осторожна. Хорошо?
— Я не уверенна в том, что благоразумна, — сказала Гарриет, — но я реалистка. Я знаю, что для лорда Арчибальда Винни я лишь забавный эпизод. А теперь, как ты думаешь, если я возьму твою ступню и согну ее под углом к ноге, ты сможешь толкнуть ею мою руку? Возможно, нам нужно сначала попробовать делать это так, раз уж у тебя не слишком получается сгибать ногу в щиколотке самой. Попробуем?