На красавца старалась особо не пялиться. Много больно чести придурку.
Она и так прекрасно помнила, как он выглядит. Светлые волосы, голубые глаза, прямой нос — зависть Гули. Он похож немного на викинга. Чуть- чуть, не слишком, но что-то скандинавское в лице было. Или славянское, если не считать, что курносость по насмешке судьбы досталась ей. Антон носил повязку на лбу и напульсники — по старой хореографической привычке.
Высокий, спортивный, тренированный. Посмотришь навскидку — обычный среднестатистический парень, каких тысячи. Но внимательный человек отметил бы развитые бицепсы, волевой подбородок, неторопливые уверенные движения и целеустремленность во взгляде.
Сама Гуля, увы, знала его еще лучше, и знала, каково его тело, что называется, в действии. Какие совершает кувырки, прыжки и перевороты. Он много лет занимался до кучи еще и капоэйрой, и довольно успешно, судя по сплетням о его последней программе: Гуля видела ее лишь в промо-ролике на сайте Антона. Но завтра у Иры будет полное видео выступления, которое «Фристайл» покажет на юбилее ее дяди.
А Гуля завтра будет сидеть дома и наблюдать за бутылками папашки, а заказ изначально был ее…
Злость Гули росла и ширилась.
— Купить кое-что пришел в «Май». Как дела? — Антон — сама доброжелательность — сделал вид, что не заметил последней фразы.
— Да зашибись. Если бы не ты.
Антон вроде как вздохнул печально, но Гулю жест доброй воли не обманул. Она недобро прищурилась.
— Да, я в курсе, что это был сначала твой заказ. Но я здесь ни при чем, Гуля. Это клиент передумал. Все претензии к нему, — Антон спокойно смотрел Гуле прямо в глаза и не пытался оправдаться. Гуля в глаза смотреть ему не решилась, начала перебирать пакетики для чая, сильно заинтересовавшись стопочкой с золотистыми подарочными упаковками.
«Если бы тебя не было, такого классного, мой клиент не передумал» — мелькнуло в Голове Гули, но говорить эту фразу она не стала: банально и наивно — глупо. И так все ясно, что не в Антоне дело. Он шоу настолько клевое делает, что в фаере по городу у него конкурентов нет и вряд ли будет. А вот у Гули…
— Да. Ладно, ничего, перебьюсь. Но, надеюсь, больше ты на мои заказы не залезешь.
— Я не претендую на твое, Гульмирочка. У меня под завязку каждые выходные. Несколько площадок. Уже не знаю, кого посылать по заказам…
— Да зашибись…
— Я так счастлив, что тебе нравится.
— Зашибись, — повторила в который раз Гуля. С каким бы наслаждением она сейчас вцепилась бы Антону в горло! Или лицо ногтями исполосовала, чтобы месяц выступал с расцарапанной рожей и не клеил всех баб подряд гибким и сильным телом! Гуля видела промо-ролик. В нем Антон выступал по пояс обнаженный. Ничего необычного, но… лучше бы оделся.
«А как ты отбиваешься от толпы разгоряченных твоим выступлением баб, Антон? Не боишься, что тебя кто-нибудь пристрелит из мужиков в порыве ревности?»
Она знала ответ. Огонь заслоняет все. Разграничивает, не дает зайти в отведенный артистам круг. Если ты не пьяный или не под кайфом, конечно. Вот с такими всегда проблемы.
— Думаю уже расширяться.
— О-о… Поздравляю, — Гуля как выплюнула это слово. Во всем теле отзывались частые удары сердца, и Гуля ощущала, что краснеет от затаенного раздражения.
— Кастинг, думаю, на девчонок провести в свой коллектив. Как считаешь?
— Ну да, — Гуля до боли сжала кулаки, и ногти впились в ладони. Урод, издевается еще! Расчетливый урод… Знает, что у нее не так уж много заказов. Пришел похвалиться, ублюдок.
— Ладно, Гуль, я вообще-то к тебе зашел. И по делу.
— Вау, — Гуля театрально подняла брови, — ко мне. Антон. Мне начинать кланяться?
— Лучше — начинать раздеваться. Поклонение — бестолковая штука, знаешь ли, — рассмеялся Антон.
— Раздеваться — больно жирно для тебя, — отбрила Гуля неплатоническое предложение. Сволочь, одним словом.
— Хочу предложить тебе одну вещь.
— О-о! — Гуля аж за сердце схватилась. Вещь предложить. Ну-ну.
— Я тут задумал новую программу…
— Ты их печешь, Антон, что ли? Выпекаешь пирожки? — холодно осведомилась Гуля, чувствуя, как зависть разрастается в душе пышным цветом, — у тебя же новой программе лишь год. И три других программы. Тебе зачем пятая?
— А ты очень осведомлена о моем творчестве, — на губах Антона появилась гаденькая улыбка.
— Надо же знать о новинках. А ты у нас, Тоша, впереди планеты всей, — Гуля и не заметила, как со злости назвала Антона именем, на которое возложила непререкаемое табу. Тоша — это было пять лет назад, когда они все были вместе, а не по разную сторону баррикад. Тоша — это друзья, товарищи, которые помогают друг другу словом и делом.