– Долго возиться будут, – покачала головой Александра. – Они бы и просто с мумифицированным трупом зависли, а уж с извлечением из статуи… Короче, не можем мы столько сидеть и ждать.
– А что можем?
– Сосредоточиться на Красовском. Больше у нас и нет никого пока.
– Да не убивал он никого, – указал брат, задумчиво поглаживая Гайю. – Сама ведь знаешь, хордеры, при всей своей придурковатости, безобидны…
– Я не о том сейчас. Я о его смерти говорю. Как тебе такой расклад: кто-то убивает ребенка, прячет в садовую скульптуру, отвозит на свалку, но не забивает на это дело, а продолжает наблюдать. Ну так, на всякий случай. Узнает, что скульптуру утащил хордер. Перехватывает этого хордера, пытается выяснить, сколько тому известно. Но Красовский наш далеко не оратор. Чтобы перестраховаться, его убивают.
– Стеклом в живот?
– Сработало же!
Ян задумался, смеяться над ее версией он не спешил, да и понятно, почему. Александра и сама не была ни в чем уверена. С одной стороны, это только в американских боевиках свидетелей убивают без раздумий и сомнений, в реальности же преступники понимают, что каждое убийство – еще одна огромная проблема. С другой, Игорь Красовский был откровенным маргиналом, от таких обычно избавляются легче всего. За ним какое-то время понаблюдали, поняли, что семьи у него нет, решили его убрать – логично предполагая, что после этого золотой ангел вместе с другим хламом отправится на свалку, на сей раз на веки вечные.
Версия была сомнительная, но с чего-то нужно было начинать. Особенно при том, что смерть Красовского расследовали уже месяц. Пусть и без особого усердия, но материалов все равно собралось немало.
Получить все это прямо в квартиру было невозможно – да Александра и не хотела. Она вообще теперь старалась как можно реже связывать свой дом с работой, особенно после того, как Андрей поселился с ней. Он об этом не просил, это скорей ей было нужно.
Прошло не так уж много времени после того, как она была на улице, а ей вдруг показалось, что целая жизнь. Это ощущение усиливалось еще и тем, что в день похорон лил дождь и все вокруг выглядело серым, поникшим, как будто тающим. Теперь же сияло солнце, и небо казалось насыщенно-синим, словно вернувшим свой цвет после того, как лето выжгло из него все краски. Сияние задерживалось в пожелтевших листьях, пропитывало их, и вот уже создавалось впечатление, что они сами светятся. Почти невесомые облака сухой листвы шуршали под ногами, совсем как в детстве, и Александра не удержалась, пнула оказавшийся на асфальте каштан так, что он перелетел через всю парковку и скрылся под чьей-то машиной.
– Порицаю, – усмехнулся Ян.
– Правильно произносится «завидую», – поправила Александра. – У тебя никогда так не получалось. А помнишь, как папа…
Она начала – и запнулась, недоговорив. Александра понятия не имела, откуда вдруг выскочила эта реплика. Она никогда их детство не упоминала, она давно уже перестала это делать! А тут вдруг само выскользнуло из подсознания, которое прекрасно знало, что для нее по-настоящему важно.
Ян все понял правильно. Он покосился на нее, ничего не сказал, а уже в машине начал рассказывать что-то про Алису. Александра рассеянно кивала, абсолютно не прислушиваясь к его словам.
Думать о расследовании сейчас было легче, безопасней даже, как бы иронично это ни звучало. Поэтому Александра была рада тому, что по делу хордера хватало документов – отчетов, показаний, видеозаписей…
Следователь, которому было поручено дело Красовского, не скрывал пренебрежительного отношения к погибшему, но это никак не повлияло на его работу. Он уже успел восстановить события последнего дня жизни хордера.
Игорь Красовский умер в начале сентября. В тот день погода баловала летним теплом, поэтому хордер еще ранним утром отправился в пригород. Ему нравились большие городские свалки, в те редкие минуты, когда он все же удосуживался поговорить с сестрой, он называл их сокровищницами. Правда, потом он нарывался на полное непонимание со стороны Ирины и разговоры прекращал.
До свалки он добрался примерно в десять утра – и задержался на много часов. Читая об этом, Александра подумала, что ее теория пока подтверждается. Если убитого ребенка хотели надежно спрятать, загородная свалка подходила идеально. Там слои мусора быстро погребли бы скульптуру, а местные бомжи на нее не позарились бы – зачем им то, что нельзя использовать или продать? Просчитать появление хордера вроде Красовского было невозможно.
Так что статую он наверняка приволок из пригорода, но – раньше. В этот день он возвращался налегке. Следующие достоверные сведения удалось получить в районе четырех вечера, когда Красовского засняла камера наблюдения, установленная в салоне автобуса. Мужчина вошел, оплатил проезд и устроился на задней площадке.