II. ЯЩИК ПАНДОРЫ
Настал день похорон. Я стоял у свежей могилы, в которую вот-вот опустят гроб с телом моей дочери. Елена и так слишком много времени провела в морге. Её давно должны были придать земле. Я хоронил дочь в закрытом гробу. Мне не дали даже в последний раз взглянуть на неё. Александр убедил меня в том, что не стоит этого делать.
С бледного, унылого, серого неба падал снег. Снежные хлопья были пушистыми и обжигающе холодными. Они падали в могильную яму, словно застилая мягкой периной колыбель, в которой будет покоиться моя дочь. Я стоял едва дыша, и мысли уносили меня куда-то в прошлое. Похоронная церемония прошла довольно быстро, и мой, устремлённый в пустоту взгляд поймал Александр. Алекс приложил ладонь к мраморной плите с надписью: " Навеки сомкнувшая очи и спящая сном беспробудным", и, смахивая слёзы с глаз, посмотрел на меня. Наш немой диалог прервал лучи солнца, которые заставили нас обоих поднять глаза к небу. Это странно, но ощущение было таким, будто она всё ещё здесь. В это мгновенье я впервые почувствовал лёгкость, но отпустить её я был неготов. Поставив последний венок на могилу Елены, я наконец изрёк:
- Моей душе не будет покоя, пока последний вздох не вырвется из груди, сотворившего это с тобой.
Солнечный свет исчез также внезапно, как и появился, снежинки перестали мне казаться пушистыми, одна из них попала мне в глаз, и, я зажмурился. На протяжении прощания с Еленой, ко мне подходило многочисленное количество людей, среди которых были: друзья и знакомые моей дочери, наши соседи, дальние родственники, приехавшие на похороны, некоторые учителя и директор школы, кажется кто-то еще и все они пытались выразить свои соболезнования. Всё это время я смотрел в землю под своими ногами и просто молча кивал. Наконец все они разошлись. Даже Александр оставил меня ненадолго.
Вернувшись домой, я, сам не знаю зачем, поднялся в комнату дочери. Здесь все словно ожидало её появления: не заправленная постель, тонкий и сладкий, наполненный древесными нотками, аромат её парфюма, творческий беспорядок, оставленный на столе, сваленные в кучу вещи, среди которых была куртка её матери. Но помимо всего этого, в воздухе витал запах смерти. Эта горечь слегка перебивала аромат её духов, и, словно, покрывала тенью все, к чему прикасалась. В приглушенном свете я обратил внимание на маленькую деревянную шкатулку, стоявшую на краю стола. Внутри лежали ее детские рисунки, плетёные браслеты и колечки. Я тут же закрыл её, на глазах навернулись слёзы, которых я не мог сдержать. В этот вечер я умер вместе с дочерью.
В приступе ярости, который охватил меня также внезапно, как и отступил, я сбросил все со стола и опустился на колени. Ничего во мне не осталось, я был опустошен изнутри, словно, из меня вытянули душу. Мысли сбились в кучу. За окном наступал рассвет. Ветер перебирал багрово-красные листья. Я слышал их шелест. Они будто перешептывались о чем-то. Солнце было таким ярким, что слепило глаза. Оно светило также, как и раньше, но больше не грело. Облака, когда-то плывшие по небу, застыли в какой-то жуткой гримасе. Я ощутил, как по телу пробегает мелкая дрожь. В комнате по-прежнему царил мрак, а я не мог подняться. Тело было на столько тяжелым, казалось, я был закован в цепи. Пролежав так еще несколько минут, а может быть и часов, на тот момент время потеряло счет, я нашел в себе остаток сил и наконец поднялся. Первым делом, почему-то спустился к минибару, но алкоголя в доме не оказалось, что в какой-то мере меня расстроило. Я взглянул на фото дочери, в этот момент в груди что-то закололо, странная боль пронизывала все тело. Я ощущал себя марионеткой в руках умелого кукловода. Тяжело дыша, я перевел взгляд на часы, висевшие на стене, стрелки бежали куда-то вперед, в глазах рябило, а на часах было уже около полудня. Внезапно раздался звонок, от чего в голове слегка прояснилось. Я понял, что это был Александр, так как слышал его голос по ту сторону входной двери. Едва переступив за порог, друг с осторожностью изложил мне версию о ритуальных убийствах.
- Уже который день ты неважно выглядишь, брат. Я всерьез начинаю за тебя беспокоиться. Цвету твоего лица сейчас позавидовал бы даже вампир. Ты практически не спишь, ничего не ешь и каким-то чудом все еще стоишь на ногах.
- Но ты ведь пришел не за тем, чтобы читать мне лекции, не правда ли? Удалось узнать что-нибудь?