- Спасибо тебе, Артем, только одно условие. Когда я говорю "Стоп", ты тут же прекращаешь копать. Лады?
- Лады! Сейчас своих предупрежу.
В несколько прыжков я поравнялся со спутниками. Олег побуравил меня взглядом, выслушав новость. Но, поразмыслив минуту, одобрительно хлопнул по плечу, прокомментировав вполголоса:
- Складно придумал, присмотришь. Кто знает, что на самом деле на уме у него. А так он нас врасплох не застанет. Спиной не слишком к нему поворачивайся.
Ох уж эта подозрительность!
Я вернулся к рыжебородому, сходу спрыгнул в яму, и, поплевав на ладони, принялся за работу. Клим отлучился на минуту, перед тем, как сменить меня. Помог выбраться, до того разместив рядом с краем ямы ствол от поваленной сосны. Ветки у сосны были на скорую руку обрублены, а по одному из боков сделаны насечки, призванные заменить ступеньки. Не слишком удобная лестница, но лучше, чем ничего. Особенно, когда глубина мини-котлована приближается к высоте человеческого роста.
- У тебя и топор в арсенале, Клим?
- Топора нет. Лопата дюже справная имеется!
Я уже отметил, что лопата, действительно, хороша. Толстая сталь имела остро заточенный край и крепилась на прочном черенке. Как говорится, и захочешь, не сломаешь.
Во второй раз я покопал совсем немного, прежде чем услышал "стоп". Вылез по импровизированной лестнице и следил за мастером своего дела, орудующим шанцевым инструментом с тщанием археолога. Подниматься на поверхность ему пришлось боком, прижимая бережно к груди нечто, завернутое в белую, ничуть не пострадавшую от времени и земли, холстину.
Делиться со мной деталями успеха, видимо, пока не входило в планы землекопа, и, напустив на себя важности и таинственности, он припрятал находку в походный мешок, обнаружившийся неподалеку.
- Славно потрудились, теперь можно и к товарищам твоим!
- А яму завалить не надо?
Клим беспечно отмахнулся:
- Не-а. Завтра все само собой затянется.
Я так и не понял, шутит мой напарник или всерьез.
Эпизод 6. У озера
К заветной сосне мы вышли еще засветло. Бесхитростный шалаш из нарубленного лапника я приметил сразу. Подойдя поближе, расслышал плеск. Олег выходил из воды, как мифический Нептун. Набедренная повязка, мускулистый торс, в руках- грозный трезубец, на который наколота внушительного размера рыбина. Солидная горка соплеменниц пронзенной озерной жительницы, покоилась на траве.
-Вот это вы молодцы! Не ожидал!- довольно пробасил Клим.
-На острогу хорошо добыча берется! Непуганная!- с энтузиазмом откликнулся Олег. Я смог рассмотреть его орудие детальней, когда он освободил его от улова. Оказывается, это мое копье претерпело метаморфозу! Крестообразный разрез в торце разделил палку на четыре части. Командор загнал в разрезы под прямым углом по короткой щепке. Обмотал кусочком ткани, отпоротым, видно, от рубахи, чтоб древко дальше не расщепилось, да и заострил каждый получившийся уступ. Так что получилось круче, чем у античного бога. Аж четыре иглы! Вот где нож пригодился на все сто!
Рыжебородый, оценивая наши запасы, удовлетворенно крякнул и достал из своего сидора небольшой, но увесистый мешочек.
- Соль,- со значением презентовал он появившийся предмет. Но, увидев, что на собрание краткая аннотация не произвела должного впечатления, лишь безнадежно махнул рукой. Ну что взять с убогих?
Клим с интересом смотрел, как Олег добывает огонь. Технология не подвела, ослепительно белая искра упала на лоскуток бересты и робкий язычок пламени заплясал, заботливо прикрываемый ладонями. Уже через пару минут мы рассаживались возле начавшего потрескивать костерка. Каждый норовил оторвать веточку и подкормить нашего верного друга. Клим, позаимствовав нож, под изучающими взглядами девушек, деловито потрошил уже безголовую рыбу. Закончив, он кивнул на предмет своей гордости и отдал краткое указание женщинам:
- Натирайте изнутри солью, потом закроете, как сумочку. Чешую снимать не надо, сама потом сойдет. Обмазываете глиной, сантиметра три чтоб слой. Как дровишки прогорят, запечем в углях.
Рыжебородый спустился к воде, чтобы ополоснуть руки. Когда он вернулся, я уже расстелил одеяла вокруг огня. Ну чем ни диванная вечеринка?
Олег заговорил первым, обращаясь к гостю:
-Давно ты здесь?
-Почитай седьмой месяц. Но здесь, случается, день за месяц идет, а то и за год.
-Почему так?
-Почему? Событий много происходит. И в голове, случается, все так резко поворачивается, что только диву даешься, как мозги набекрень не съехали!
- Ладно,- командор пока решил не вдаваться в детали, отдавая приоритет насущной перспективе.- А что за люди в поселении живут? Чем занимаются, как меж собой общаются? Сколько их?
- Обыкновенные люди. Семь десятков с небольшим хвостиком. Мужики рыбачить ходят на озеро. Две лодки есть. По мелочи чинят чего-то. Иногда строят. Женщины все больше по хозяйству и собирательству. Одних не отпускают, обязательно в сопровождении мужчин. В поле работают все. Пожалуй, громко сказано "в поле". Так, огороды скорее, да вокруг ограды полоски распаханные. Плуг есть, бычков два, на них пашем. Зайцев наловили, в клетках разводим. Плодятся.
-И что, неужели на зиму запасов хватает на всех?
Клим рассмеялся невесело.
-А здесь зимы не бывает.
-Что, совсем?- удивленно вскинулась Олеся, оторвавшись от занятия. Руки у нее снова были в глине, как у гончара.
-Что-то похожее на смену сезонов имеется, как старожилы говорят. Но ни морозов, ни снега нет. Климат мягкий, и урожаи собирают, чуть ли не круглый год.
-Старожилы?- удивленно вскинул брови Олег.
-А семена откуда взялись? Сергуниил дал?
-Как вы его называете?- замер Клим, уставившись на разом покрасневшую девушку.
Пришлось мне восстановить логическую цепочку, поясняя новому знакомому происхождение имени.
-Затейливо,- только и сказал землекоп. И обернулся к Олегу.-
Старожил, собственно, в селе один. Он то и верховодит. Подвинулся головой вроде как немного на религиозной почве. Но знает много, пользу обществу приносит немалую, силой никого не принуждает к вере. Но вообще народ идет за ним. Большинство его чуть ли не пророком мнят.
-А ты?
-Я из меньшинства. Справедливости ради скажу, есть община, и есть одиночки. Община за Тихоном Игнатьевичем стоит, так старосту кличут. А прочие,- сами по себе.
-Вас как-то притесняют?
Клим пожевал губами.
-Ужимают? Да, пожалуй, нет. Мы прихожан Игнатьича "молитвенниками" меж собой прозвали. Они нас, "промысловиками". Нас, значится, потому как по округе лазаем, ищем всякое, промышляем, одним словом. Их,- за то, что каждое утро и вечер вместе собираются, молитвы читают. Иногда даже поют.
-А веруют-то во что?
-В смысле, Христа славят или нет?- Клим спрятал усмешку в усы.- Да тут нас всякой твари по паре. Православных, разумеется, больше. Но и католики, и протестанты, и мусульмане есть. Один даже буддист затесался. Так что на калитке у Игнатьича и крест, и полумесяц, и колесо, и еще один пустой кружок. Видно, для неизвестного бога, как у древних греков. Веруют в простую жизнь, да божью милость. Как и в той, другой жизни, впрочем, многие. Нас в безнадежные грешники записали. Не хотим малым довольствоваться, и вообще, гоним волну типа.
-А что все-же с семенами?- Олеся решила проявить настойчивость.
-Дались тебе эти семечки,- раздраженно прошипела Лика. В отличии от подруги, которая уже заканчивала порученную работу, она все еще возилась с первой рыбиной.
-Семена купили,- нейтрально откликнулся Клим.
Четыре пары глаз уставились на землекопа в тишине, прерываемой лишь мерным потрескиванием горящего хвороста. Ночная птица подала голос где-то невдалеке.
-А... Вы же не в курсе. Здесь же не только мы подвизались. Есть еще деревеньки. Нашу скромную обитель обычно поселком Озерный называют. Есть еще Спарта и Медовый. "Спарта",- потому что там собираются те, кто военную жилку в себе чувствует. Тренируются они там, оружие осваивают, и чуть ли строем не ходят. "Медовый",- думаю, сами догадались, пасеки там. А еще есть поселок "Ком", обитателей его мы муркалами прозвали.