И вот она сидит в кафе. Обычная забегаловка на окраине Бухареста, на скатерти – ожег от окурка. Перед ней – нетбук (просматривает недавно отснятые в Карпатах фото), рядом – остывшая чашка американо. Задумавшись, Влада отрывает взгляд от экрана – и снова видит эти потрясающие глаза из «Чаек». На этот раз в реале.
Она пялилась на Мартина так долго, что привлекла его внимание. Он улыбнулся, сказал пару слов своему приятелю и подошел к Владе. Очень вовремя: на экране как раз была одна из ее любимых фотографий: «сияющий» человек в длинном плаще стоит на выступе горы и смотрит на луну, большую и бледную, а на его плече сидит летучая мышь. Мышь расправила крыло и, кажется, задевает им луну.
Влада выучила фото до малейших деталей и все равно, глядя на него, испытывала восторг – что тут говорить о человеке, который увидел его впервые. Даже если этот человек – Мартин Скотт.
В общем, они проболтали почти час: о его съемках в Румынии и ее фото, а потом договорились вместе сходить в кино на новый фильм Вуди Аллена. Затем была пара ночных прогулок, вечеринка у его друзей, еще премьера… Они сказочно прожигали время – как способны на это только восемнадцатилетняя девушка, вдруг ощутившая свободу, и парень – двадцатилетняя восходящая звезда кино.
Вскоре Влада получила пропуск на съемочную площадку и стала проводить с Мартином целые дни. Однажды ее задействовали в эпизоде. Фильм назывался «Любовь», он рассказывал о непростых взаимоотношениях молодой румынки и американского туриста, а Влада играла эпизодическую роль девушки, покупающей в лотке мороженое. Задача была проста: улыбнуться мнимой продавщице, отсчитать мелочь, взять мороженое и удалиться по аллее.
Солнце светило в глаза, ветер гладил волосы, и Влада, в легком сарафане, непривычных «сценарных» шпильках, ощущала себя богиней. Она была счастлива еще и потому, что Мартин предложил лететь с ним в Америку, и документы на получение визы уже лежали в посольстве.
В Штатах они прожили вместе меньше месяца. К тому времени стало ясно, что ее переезд – чистой воды авантюра. Просто Мартин был слишком романтичным, чтобы не предложить ей поехать с ним, а она – слишком безрассудной, чтобы отказаться. Безрассудной и рассудительной одновременно: Влада ни на секунду не верила в их долгую совместную жизнь и смерть в один день. Так что, узнав о его отношениях с актрисой-китаянкой, собрала вещи, черкнула записку и вызвала такси. Было тоскливо, но не смертельно.
Надо отдать должное Мартину, он помчался в аэропорт. Но не для того чтобы вернуть Владу – а чтобы попрощаться. Он расстался с ней так же легко, по-дружески, как пару месяцев назад она рассталась с Джордже.
Следующую неделю Влада провела у папы, и этого времени с лихвой хватило, чтобы понять, как сильно они отдалились друг от друга. Наверное, в глубине души Влада так и не простила отцу крушения семьи, а он уже жил с другой женщиной, которая ждала от него ребенка. Владе снова захотелось сбежать – и, как в прошлый раз, в ее судьбу вмешался Джордже. Он рассказал, что на «Незнакомцев» нашелся покупатель, который предлагает очень, ну очень крупную сумму – только есть два условия. Во-первых, требуется личное присутствие Влады, а во-вторых, ему нужны все «сияющие» фото, их копии и негативы. Влада согласилась, не раздумывая. Вернулась в Румынию и продала фотографии.
Неделю спустя Влада стояла на балконе своего номера в «Континентале», как вдруг почувствовала запах полевых цветов, раскаленной земли и стоячей воды. Откуда?.. Это было странно и тревожно. Она закрыла глаза, надеясь снова ощутить этот запах, но ее отвлек телефонный звонок. Юрист прокуренным голосом сообщил, что ей нужно срочно прилететь в Москву – выслушать завещание, оставленное Серафимой Ивановной Аркаевой.
– Вкратце, это вся история, – подытожила Влада.
Она не собиралась изливать душу, тем более Терезе, простоватой деревенской подружке, с которой не виделась столько лет, но так получилось: одно зацепилось за другое, и рассказ полился сам собой.
Теперь Влада была счастлива, что решила не ночевать на Белой даче. После холодного пустого дворца почти сказочная хатка Терезы с самоткаными половиками, накрахмаленными кружевными занавесками и десятком детских босоножек у порога казалась самым уютным местом на свете.