— Добро пожаловать обратно, шеф, — сказал Фредрик Хальдерс.
«Чертов клоун, — подумала Анета. — Он попытался выдать это за иронию, но все поняли, что он подхалимничает».
— Сара? — повернулся Винтер к женщине.
— Следы говорят о большой силе и ярости, — сказала Сара Хеландер.
— Ярости?
— Так нам кажется. Сила отпечатка, виражи.
— Хм.
— Возможно, высвободилось то, что сдерживалось раньше.
— Ублюдок одержим амоком, — сказал Хальдерс.
— Кто-то выясняет его биографию? — спросил Винтер у Рингмара.
— Еще бы.
— В начале движение спокойно, но потом выходит из-под контроля, — добавила Сара.
— Да, похоже на то, — согласился Хальдерс.
— Придержи язык, Фредрик, — сказал Винтер. — Выступай по делу.
У Хальдерса даже шея покраснела. Он бросил взгляд на Анету. Она ему подмигнула. Он промолчал.
— Каждый раз происходит одно и то же, — продолжила Сара. — Есть план, но действие выходит из-под контроля. Самое страшное, что оно выходит из-под контроля каждый раз одинаково.
— Из чего это видно? — спросил Меллестрём.
— Схема каждый раз одна. Начинает робот, который потом сходит с ума или он был запрограммирован, чтобы сойти с ума.
— La Folie…[4] — прошептан Хальдерс, как строптивый ребенок, который не может сидеть молча.
«Знает ли он французский? — подумала Анета. — Может, он ходил на вечерние курсы?»
— Только в последнем случае, в Лондоне, было немного по-другому, или как будто в тех следах, что я получила от Эрика, не хватает нескольких звеньев.
— Его ведь прервали, — сказал Винтер.
— Это заметно.
Некоторое время все молчали, обдумывая услышанное. «Надо разгадать это жуткое повторение движений, — размышляла Анета. — Оно тошнотворно, но что-то ведь заставляло убийцу их повторять. Мы тоже повторяем в своей работе одно и то же раз за разом. Мы профессионалы в искусстве совершать монотонные действия».
Она откашлялась.
— Анета?
— Мы немного поговорили с его соседями. Спрашивали о его привычках. Там каждый сам по себе, как обычно бывает в муниципальных квартирах, но один сказал, что, похоже, Викингсон много тренировался.
— Тренировался?
— Я не знаю, может, он просто так ляпнул. Но пару раз он встречал Викингсона с большой спортивной сумкой.
— Бертиль?
Винтер повернулся к своему заместителю.
— Это сегодняшние сведения. Вчера мы этого не знали, поэтому не спрашивали его об этом.
— Я имею в виду, что вы нашли у него дома.
Рингмар открыл папку и пробежал глазами список.
— Никаких спортивных сумок.
— Что-нибудь похожее — дорожная сумка, рюкзак?
— Ничего. Только миленькая сумочка с эмблемой авиакомпании. Но мы не успели посмотреть в стенах и под полом.
— А сейчас он дома заметает следы, — подал голос Хальдерс.
— Проверьте, была ли у него карта в какой-нибудь спортивный клуб, — сказал ему Винтер.
— О’кей.
— Проверь все стадионы и спортивные залы: Слоттс-куген, Руддален и так далее.
— Само собой.
— Что он сейчас делает, кстати? — спросил Меллестрём.
— Летит, — ответил Рингмар.
— Тут вот какое дело, — сказал Хальдерс.
Все ждали.
— Мы провели сотни часов, выясняя прошлое жертв и разговаривая с их друзьями, девочками, мальчиками. Мы искали что-то общее. Оказалось, что все трое регулярно ходили в одно и то же заведение.
— Но не Кристиан Ягерберг? — спросил Винтер.
— Про него мы еще не знаем. Может, туда ходит большинство тинейджеров.
Он сказал название клуба, и Рингмар вопросительно посмотрел на Меллестрёма.
— Фредрик сказал это только сегодня утром, — ответил тот.
— Вчера вечером кое-что встало на свои места… — добавил Хальдерс, — но с Кристианом мы еще не успели разобраться.
Винтер задумался. Анета подумала, что он очень устал. «И если уж он так выгладит, то как же тогда выглядим со стороны мы, простые смертные».
— У него была машина? — спросил Винтер, повернувшись к Рингмару.
— Нет. В регистре не значится.
— Регистр — это хорошо, но надо проверить все парковки и улицы в его районе. Может, там стоит машина, владелец которой не найдется, и тогда это может быть его машина.
— Это может быть моя машина, — сказал Хальдерс.
— Что?
— Да опять, опять у меня угнали машину, и в этот раз я не успел схватить мерзавца.
Все помолчали, думая о многочисленных угонах. Винтер затосковал по кофе и сигариллам.