Вскоре она уже забыла обо всем, кроме музыки. Милли работала до первых сероватых проблесков рассвета. Стали слышны звуки первых автомобилей, затем пришел мальчишка-почтальон.
Потом зазвонил телефон. С неудовольствием взглянув на него, Милли не подняла трубку. Взяв газеты, она вернулась в гостиную и небрежно принялась листать их и вдруг увидела свое лицо, смотревшее со страницы.
Сначала она даже не поверила своим глазам. Как, черт возьми, они умудрились проявить и отпечатать фотографии к утреннему выпуску? Но потом Милли сообразила, что снимки помещены не в колонке светских сплетен, а в разделе официальных новостей. Под ними было напечатано: «Звезда Голливуда Рональд Бредли с Милдред Роббинс, своим последним увлечением».
Милли присмотрелась к фотографиям, и у нее по телу побежали мурашки. Прижавшись губами к ее шее, Бредли склонился над ней. Его лица не было видно, а на ее явственно отражалась слепая любовная страсть.
Она принялась читать заметку.
"Рональд Бредли, известный голливудский актер, герой наиболее популярных любовных фильмов последних десяти лет, создал свою собственную кинокомпанию в Европе. Сейчас там снимаются два фильма, финансирование которых осуществляется из личных средств Бредли и другого неизвестного источника кредитования. Похоже, из него получается неплохой бизнесмен.
Теперь этот кумир миллионов женщин явно находится под впечатлением от двадцатипятилетней Милдред Роббинс, которая пишет музыку к одному из новых фильмов Бредли".
Снова зазвонил телефон. Милли подняла трубку. Незнакомый голос поинтересовался, действительно ли она мисс Роббинс и попросил дать интервью о мистере Бредли. Она молча нажала на рычаг.
В последующие полчаса было три подобных звонка, после чего Милли отключила телефон и снова погрузилась в работу – она исписывала нотную бумагу страницу за страницей.
Услышав настойчивый стук в окно, она решила, что это папарацци, и вскочила, уже готовая вызвать полицию, но выяснилось, что пожаловал не кто иной, как Рональд Бредли собственной персоной.
– Уходи, – бросила Милли, хотя прекрасно понимала, что он ее не послушается.
Он выглядел так, что, казалось, был способен даже разбить оконное стекло. Она с негодованием посмотрела на него, но первой отвела взгляд и открыла балконную дверь.
Рональд вошел и резко повернул в замке ключ. Милли почувствовала, что он просто взбешен, и попятилась.
– Только не начинай снова запугивать меня, – резко бросил он ей в лицо. – Господь свидетель, я и так уже достаточно натерпелся от тебя.
– Тогда веди себя соответственно, – парировала Милли. – По-моему, мне досталось больше всех. «Неотразимая двадцатипятилетняя Милдред Роббинс», – с издевкой процитировала она.
– Так тебе и надо! Не будешь читать бульварные газеты, – сказал Рональд.
Милли поискала глазами, чем бы запустить в него, но единственное, что попалось ей под руку, были ноты, а она не могла пожертвовать ими.
– Зачем ты пришел? Чтобы снова поиздеваться надо мной?
Рональд улыбнулся.
– Нет. Чтобы предложить тебе руку и сердце. И тут Милли забыла даже о том, что ноты слишком дороги для нее. Несколько страниц разлетелись по комнате, но остальные полетели в Рональда. Он подхватил падающие листы и поднял голову. Увидев, что он смеется, Милли чуть не расплакалась от злости.
– Благодаря мне ты бесплатно получил нужную рекламу, – резко сказала она. – А теперь поищи какую-нибудь другую дуру.
Он мягко ответил:
– Милли, дорогая! Я не хочу никого искать.
Мы просто созданы друг для друга.
Не веря своим ушам, она взглянула ему в глаза. Как он может быть таким жестоким?!
– Уходи, – тихо повторила она. Рональд заключил ее в объятия.
– Ты, – раздраженно заметил он, – самая противоречивая, самая упрямая женщина из всех, кого я только когда-нибудь встречал в своей жизни. Я тебя просто боготворю.
На этот раз его поцелуй был продолжительным и весьма красноречивым. Руки Милли растерянно коснулись пылающих щек.
– Чего ты хочешь? – жалобно поинтересовалась она.
– Тебя. – Его руки держали ее по-прежнему крепко, и Милли поняла, что он настроен весьма решительно. – Выходи за меня замуж.
Милли внимательно посмотрела на его лицо, неожиданно поняв, что он вовсе не шутит.
– Так, значит, ты всерьез?
Он расхохотался.
– Не говори «нет», прошу тебя.
– Но… – растерянно начала она. Взяв ее руки, он прижал их к своей груди и, неотрывно глядя ей в лицо, сказал:
– Послушай, Милли. К тому времени, когда я тебя встретил, у меня было за плечами уже очень много романов. Но всем женщинам было что-то нужно от меня. Ни одна из них по-настоящему не любила меня. А потом появилась ты…
Милли внимательно посмотрела на него.
– Но ведь ты сказал, что я провожу эксперимент, играю людьми, как игрушками, а потом бросил меня.
Его руки сжали ее еще крепче.
– Ты сама потребовала, чтобы я ушел. Она смущенно покачала головой.
– На самом деле я вовсе не хотела этого.
– Ты говорила очень убедительно, – с горечью сказал Рональд. – А я стал свидетелем сцены, которая произошла между тобой и человеком, которого ты, как говорила мне, любила.
– Но я ведь попросила Шона уйти. Ты слышал, как я сказала ему, что никогда не любила его по-настоящему.
Рональд даже застонал от досады.
– Да, но ты при этом выглядела такой несчастной, и я решил, что ты все еще любишь его. Милли решительно тряхнула головой.
– Я была несчастна не из-за него! В тот момент я вдруг поняла, что люблю… – Она смущенно остановилась.
Рональд не стал притворяться, что не понял ее слов.
– Однако ты ничем не показала, что влюблена в меня, – сухо заметил он, – и вела себя так, словно скорее ненавидишь, чем любишь.
Лицо Милли порозовело.
– Я просто боялась, – объяснила она, не смея поднять глаз к его лицу. – Я никогда еще не ощущала по отношению к мужчине ничего подобного, а ты всем своим видом говорил: «хочешь – бери, а не хочешь – не надо», – поспешно закончила она.
Он недоверчиво уставился на нее.
– «Хочешь бери, а не хочешь – не надо»? – все еще не веря своим ушам, словно эхо отозвался он. – Дорогая, да я хотел тебя, хотел безумно. Ты была для меня неизмеримо важнее, чем даже тот первый шанс на удачу, – помнишь, я рассказывал тебе о нем? Я ничего не желал так за всю свою жизнь, как тебя. Но ты жила в каком-то вымышленном мире и ничего не замечала вокруг себя. Ты все время твердила о моем отъезде, избегала возможности поговорить откровенно… Я понимал, что должен что-то предпринять, не отпугнув тебя, но не представлял, как это сделать, так что в результате чуть было не сошел с ума. – Он криво усмехнулся. – Такое случилось со мной впервые – никогда до этого я не беспокоился о том, чтобы не отпугнуть от себя женщину.
Милли вспомнила, каким высокомерным Рональд показался ей на вечеринке у Джуди. У него не было ничего общего с тем нежным мужчиной, которого она полюбила в испанском замке.
– Ты забыла о том, что я актер, и видела во мне обычного человека, а я уже забыл, когда меня воспринимали так. А твои глаза! – Он осторожно коснулся ее темных ресниц. – Каждый раз, глядя на тебя, я видел, что именно ты думаешь в этот момент. И что чувствуешь. – Он поднес ее руки к своим губам и коснулся их нежным поцелуем. – Прежде чем я что-либо понял, я уже влюбился, как мальчишка.
– В самом деле? – Милли знала, что ей следует отдернуть руки, если она действительно намеревается дать ему отпор, но она не сделала этого. – Я не верю тебе, – тихо произнесла она.
Рональд рассмеялся.
– Что ж, я не могу винить тебя за это. Ведь я же помню, как там, в замке, сходил с ума от желания, а ты даже не замечала этого, как будто ты вообще не знала, что такое секс.
– Ах, вот как? – обиделась Милли и убрала руки. Рональд отпустил ее и отвернулся, рассматривая осенний сад.