Ночь, луна спрятавшаяся за облаками, главенствующий черный цвет ее облика и пустующий приток, словно покрывало судьбы, скрывали вампиршу от ненужных глаз, позволив ей добраться до балкона достаточно быстро, даже не смотря на содранные в кровь подушечки пальцев. Надев, кем-то оставленный тут, черный плащ, и предварительно осмотревшись, Айда грациозно спрыгнула вниз. Но оказавшись на мосту, вместо того что бы поспешить скрыться в темноте причала, она сделала шаг назад. «Вот дерьмо, вас то каким чертом сюда принесло».
За спиной раздался еле слышный скрип открывающейся двери, а впереди, из темноты единственного пути отступления, смотрели два желтых глаза оборотня. Ей бы плюнуть, спрыгнуть в гондолу прямо с моста, и пусть разбираются сами, ведь ее это не касается, но… Разве она могла пропустить такое веселье. За спиной послышались явно мужские шаги. «Вот дерьмо», снова выругавшись про себя, Айда уже придумала план действий, оставалось проверить сработает ли. Мужская ладонь легла на ее правое плечо, а оборотень заметив крупного вампира, отступил, еще больше скрываясь в тени причала.
— Милый, кажется последний фужер был лишним.
Айда произнесла это дрогнувшим голосом с явными нотками возбуждения, уже поворачиваясь, через левое плечо, лицом к мужчине. На нее, из под бело-красной маски на пол лица, смотрел удивительно глубокий взгляд с бордовым переливом, в котором читалось множество вопросов. Но Айда не оставила возможности озвучить ни один из них, схватив вампира за край его камзола, она притянула его к себе и впилась в его губы страстным поцелуем.
Первым порывом Люциуса было желание оттолкнуть странную незнакомку, явно перебравшую одурманенной крови. Но вкус ее губ, их удивительная мягкость, властность, с которой она держала его за грудки камзола, страсть, играющая кончиком ее языка, уже искавшего путь углубить поцелуй, ее фигура, прикрытая плащом, которая так манила узнать что же скрывается под ним. Все это заставило Люциуса ответить на поцелуй с той же страстью. Его руки, скользнувшие под плащ, уже касались пальцами ее обнаженной спины, еще сильнее прижимали вампиршу к себе. Все волнение, поиски ответов, даже Макс и Талья, вылетели из его головы, оставив в ней только бушующую страсть.
Почувствовав, что вампир поддается ее влиянию, Айда потянула его в сторону причала, уже игриво скользя пальцами по пуговицам его камзола. А оборотень, ухмыляясь представшей пред ним, картине, ждал когда страстная парочка окажется рядом с ним и найдет свой конец от его пасти, а потом он подаст сигнал и ночь маскарада окрасится алой кровью «бессердечных» (те у кого не бьется сердце). Еще один шаг и тьма причала поглотит их, Айда скользнула пальцами левой руки по затылку вампира, а пальцами правой по своей прическе, словно желая в порыве страсти распустить волосы.
В следующий миг глаза Люциуса широко распахнулись, их бордовый перелив полный изумления так и застыл, став стеклянным, его рука мертвой хваткой сжимала одну из лент, удерживающих маску вампирши, а его тело начало оседать. Оборотень же, скрывающийся в тени, упал замертво не издав ни звука.
— Прости.
Айда произнесла это иронично, усаживая бесчувственное тело вампира на ступеньки моста. Ленты ее маски развязались и та осталась в руках Люциуса. По пробуждению его голова будет жутко болеть, усиливая и без того умопомрачительный голод. Дело было в яде на конце иглы, что Айда использовала мгновением ранее, и что теперь торчала из основания его черепа. Вторую такую иглу Айда вложила в его руку, давая возможность его друзьям облегчить его завтрашние страдания. А затем подошла к мертвому оборотню и выдернула из его головы, аккурат промеж глаз, свой трехгранный короткий клинок (второй опасный секрет заколки), и ловким движением отрезала ему уши. Затем она снова вернулась к вампиру и попыталась забрать маску, но все попытки были тщетными.
— Ладно, тогда оставь себе на память.
Сказала она, решив забрать его маску, но на втором этаже, в комнате с балконом послышался игривый смех, пора было уносить ноги.