Айону и в самом деле было нужно возвращаться к своим делам. Один добрый житель Города Миражей поймал другого на воровстве, одна добрая горожанка уличила своего мужа в прелюбодеянии с другой. Все это должен был рассудить справедливым судом гёнхарра.
Кроме того, Айона наверняка снова ждал почтеннейший Хэбетле́м, ведающий городским базаром. В Эр-Деале вот уже две дюжины дней стоял со своим караванчиком виверноторговец. Предлагал утехи с вивернами ночью и прогулки верхом на вивернах днем. Смущал покой мирных жителей, заставляя своих желтоглазых спутниц расхаживать по базару с обнаженной грудью и в шарфарах, просвечивающих насквозь. Перебивал торговлю продавцам других развлечений.
Почтеннейший Хэбетлем все две дюжины дней умолял Айона послать стражу, чтобы та выпнула караванщика и его виверн за пределы города.
Айон, которому караванщик заплатил золотом за еще две дюжины дней пребывания, сочувствовал Хэбетлему, но просил великодушно потерпеть.
Чужаки — и были они храбрецами, раз уж решались вести дела так близко к драконьим пескам — приносили Городу Миражей не только деньги, но и слухи.
Вести из далеких краев: о войнах и мире, о смертях правителей и назначении новых, о болезнях и чудесном излечении от них — все это жизнеописатели Города Миражей вносили в двойные свитки, которые вели в хранилище знаний при дворце. Айон мог попросить свиток, в котором описывались события за дюжину, сотню и даже две сотни Жизней до сего дня.
Наместники должны были хранить историю своего города от момента назначения до момента смерти. Раз в дюжину Жизней из Башни знаний, что находилась далеко на восходе на вершине Островерхих гор, пускались в путешествие цветописцы Бессмертного: собрать маленькие истории городов в одну большую Историю мира. Именно затем и нужны были двойные свитки. Один свиток оставался в городе. Другой цветописцы забирали в Башню, чтобы сохранить его навсегда, как свидетельство того, что где-то когда-то жили такие-то люди, которые творили такие-то дела.
Иногда чужаки привозили и другие свитки — договорные, от наместников и правителей, от богатых купцов, которые собирались или уже приезжали в Город Миражей, чтобы вести с Айоном торговлю или заключать другие сделки.
Этот караванщик привез предложение о брачных узах для Элейлы и нарисованный лучшим художником Города Ветров портрет жениха. Портрет Элейлы, один из пяти отправленных Айоном еще в прошлые Холода наместникам ближайших городов, не вернулся. Это было одновременно и предложение, и приглашение, и Айон собирался начать подготовку к путешествию сразу, как пройдет время драконов.
Жених был красив, благороден — брат правителя — и богат. Но младше Элейлы — совсем еще мальчик, едва-едва доживший до двадцати Жизней, тогда как самой Элейле уже исполнилось двадцать шесть.
Айон хотел, чтобы его младшая сестра была счастлива и успела родить детей до того, как Хазафир начнет отнимать у нее цвет красоты, а вместе с ним и женские силы. Он читал целительские свитки: чем старше женщина, тем тяжелее ей родить первого ребенка, да и Элейла знала об этом и на этот раз, похоже, решила ответить согласием.
Изменит ли она свое решение, когда узнает, что у Айона появилась акамаль-мэрран?
3. Айон. Продолжение
Он, не прощаясь — гёнхарра никому не давал отчета, когда уходил, — покинул спальную сестры и направился в общую часть дворца. В судьбоносном зале его уже ждали кресло с высокой спинкой, вырубленное из цельного камня так, что подлокотники напоминали головы драконов, верный Тирузин со свитком просителей и сами просители, почтительно столпившиеся в углу. Синяя мантия, которую, склонившись, подал гёнхарре стоящий у кресла мальчик-слуга, легла на плечи, и Айон занялся делами своего города, забыв обо всем другом.
Вору, попавшемуся, как оказалось, не в первый раз, повелел отрубить два пальца на руке.
Прелюбодеев — привязать на день обнаженными к позорному столбу посреди базарной площади и не давать воды.
Торговцу атлашем — выделить деньги для отправки товара в Город Искр, раз уж они заказали его так много, что готовы оплатить целый караван.
Город Искр стоял на пересечении торговых путей, один из которых шел прямиком к землям Прилива. Если о местном атлаше услышат в тех далеких краях, в Эр-Деал потекут торговцы и деньги. О богатстве Прилива ходили легенды, а вместе с ними и легенды о причудливости и красоте нарядов, которые носили проживающие там женщины. Тонкий, красивый, почти призрачный атлаш всех мыслимых и немыслимых расцветок — Айон позаботился о том, чтобы торговец взял с собой побольше образцов — наверняка заставит их глаза разгореться.