— Вам что-то нужно? Чай, кофе?
— Вы мужа моего не видели? — спрашиваю осторожно. Кто друг, а кто враг я не знаю.
Женщина пожимает плечами, и ее пышная грудь приподнимается и опускается. Проводница мотает головой.
Я уточняю:
— Он ушел больше получаса назад. Не видели куда?
Она задумывается, а потом показывает пальцем направление. Замечаю ее сухую и потрескавшуюся кожу на руках. Гляжу в серые потухшие глаза проводницы.
— Туда, кажется, но я не уверена, — бормочет она и сонно потирает щеку.
Оставляю ее, не попрощавшись.
Не покидает мысль, что найти Марка в огромной гусенице нашпигованной судьбами будет трудно. Иду, не обращая на взгляды, не слушая разговоры.
Некоторые вагоны плацкартные и мне становится дурно от количества обращенных на меня глаз. Опускаю голову и спешу дальше.
На руке замечаю слабое мерцание. Кольцо! Точно! Знать бы еще, как оно работает.
Выхожу в тамбур и долго вожу пальцем по окружности. Ни покалывания, ни жара. Ничего.
— Как тебя найти, Марк?
Бреду дальше, оставляя за собой пять или шесть вагонов. Упираюсь в тупик. Сердце колотится от плохого предчувствия.
— Вольный… — шепчу, заранее зная, что не услышит. Хочется кричать. Звать. Но у меня в ладонях остается только тишина и пустота. Вылетела птица на волю. Я осталась одна.
Жив ли он?
Прислоняюсь к холодной стене последнего тамбура. Мне хочется верить, что жив. Иначе никак. Сердце без этой веры останавливается.
Какое-то время стою, уставившись в грязное окошко двери. Такое мутное, что не видно, что мы проезжаем: только темные участки, изредка разбавленные рыжими и коричневыми кляксами.
Опускаю голову. Волосы ссыпаются вниз и я вижу медные кончики.
«Медди-Медди-Медди…»
В голове звучит только его голос. Обиды уходят куда-то на задворки и остается волнение и моя любовь. Почему люблю не знаю. Мучил, издевался, а я все равно люблю. Я чувствовала всегда, что не по своей воле он это делал. Просто знала это и все.
Резко вдыхаю холодный воздух.
Марк все сделал, чтобы я выжила и добралась до Гроз. И я это сделаю.
Тяжело ступаю обратно в вагон. Захлопываю осторожно дверь и замечаю боковым зрением приоткрытое купе. Узенькую щель, и свет, что змеей вьется у моих ног.
Осторожно толкаю преграду и чуть не падаю, увидев Марка. Он лежит на полу, свернувшись в позу младенца.
— Марк… — бросаюсь к нему.
Вольный холодный и твердый. В ужасе думаю, что опоздала. Осматриваю его. Крови нет. Глаза его закрыты, и дыхания не слышу.
— Очнись, Вольный! — подтягиваю к себе. Это дается мне с трудом. Он очень тяжелый. — Прошу тебя. Не оставляй…
Вагон шуршит колесами. Нас качает. А Марк не приходит в себя.
Прощупываю его пульс и от волнения не могу ничего разобрать. Плачу. Кричу. Зову на помощь. Никто не слышит. Мир треснул и остановил мое сердце.
Боль, как жар, затапливает меня и я чувствую резкий толчок из груди. Глаза распахиваются и мир окутывает золотом.
— Бери все… — шепчу я, чувствуя, как тепло из моего тела передается Марку. — Я не могу без тебя, Марк…
Холодеют ноги, немеют руки. От тяжести и истощения. Наверное, нельзя так, но мне не жалко. Может для меня это выход?
— Стой… — внезапно слышу хрип. — Вика, — шепчет Марк, — остановись. Этого достаточно. Ты так убьешь себя …
Закрываю глаза и падаю без сил на его плечо. Измождена, но счастлива, что успела.
И перед тем, как мир перед глазами сходится в черную точку, слышу:
— Я очень тебя люблю…
Глава 32. Долгий путь к друг другу
Сначала я злюсь. За то, что Крылова рисковала собой и вышла из купе, да и еще безрассудно пошла меня искать. Потом беспокоюсь, что ей пришлось второй раз выжать себя почти до конца. В этот раз Вика перестаралась и потеряла сознание. Не уснула, а отключилась. Еще бы чуть-чуть и кома обеспечена. Моя хорошая девочка. Зачем так ради своего палача? Зачем?
«… тебя, Марк» — слова, которые вырывают меня из забытья греют и волнуют. Не услышал полностью. Не уверен, что это слова о любви, но так хочется себя потешить.
В сознание Вика приходит только после того, как я скапливаю немного сил и, взяв ее за запястья, подаю слабый ток. На большее меня не хватает.
Крылова резко вдыхает и заваливается набок. Ее рвет.
Дождавшись, когда она успокоится, я подхватываю девушку на руки и несу в наше купе. Осторожно и мучительно долго. Сам еле переставляю ноги, но осознание, что Вика пришла за мной, наполняет энергией. Искала. Шла, несмотря на то, что это было опасно. Глупая. Но как же приятно. Чертовски приятно.