Кто преследует нас? Мнемоны, Реньюеры или Маттеры? Кто? Моя мать? Кого хотят убить? Вику или меня?
Одного я скинул с поезда сразу, второй долго лупил магией мне в грудь пока я не забился в судорогах. Из последних сил дернул руку вперед и поцелил ему в глаза. Светлые волосы противника взметнулись и он, не устояв на ногах, вылетел наружу.
Не помню, как я зашел в вагон и закрывал ли дверь тамбура. Толкнул перед собой преграду и свалился, где пришлось. Уже из черной пелены меня выудил Викин голос…
Осторожно кладу ее на полку. Вытираю влажными салфетками лицо. Прикладываю несколько белых холодных полосок на лоб. Чувствую, как девушка пылает изнутри. Даю попить воды. Она давиться и кашляет. Голова болтается, а изо рта вырывается разбавленный бульканьем хрип.
— Золотая, — забираюсь на полку и подтягиваю Вику себе на грудь. Глажу по волосам и, целуя в темечко, шепчу: — Только живи. Я обещаю, что сделаю все, чтобы найти выход. Все, что в моих силах.
Так и засыпаю, согнувшись над ней.
Вика подхватывается с глубоким вдохом, выбивая меня из сна, как будто ударом в гонг. Я тут же прижимаю ее к себе, чтобы не упала. Она мокрая от пота, но уже не горячая. Жар спал.
Лес ее ресниц трепещет, а затем болотный затуманенный взгляд упирается в потолок.
— Марк, ты… — говорит она полушепотом.
— Я тут. Все хорошо, — целую рдяные волосы. Они слиплись, измазались, но все так же красивы и манящи: цветом и запахом. — Ты снова меня спасла, Медди.
— Я так долго тебя искала. Думала с ума сойду, — тихо отвечает Вика и лащится щекой к ладони. Как верная кошка. Почти мурлычет. — Никогда больше не уходи.
— Обещаю. Ты хочешь пить?
— Очень, — шепчет она и целует мои пальцы. Я знаю, что ей нужен покой, но, как идиот, чувствую прилив похоти.
— Вика, ты заставляешь меня краснеть, — тянусь к бутылке с водой, а сам чувствую ее всем телом и бедра сжимает от возбуждения.
— Я прикипела к тебе, Марк. Как будто срослась. Почему так?
Чуть отклонившись, наливаю в стакан жидкость и подаю ей.
— Тебе лучше знать, — отвечаю, не в силах удержать счастливую улыбку. Не признание в любви, но все равно. И почему я так зациклился? Какие-то три слова, а для меня они так важны.
— Расскажи мне что-нибудь, — слабо говорит Вика, ставя недопитый стакан на стол. Затем сворачивается в калачик и ложится на меня.
Только сейчас замечаю, что на ней мой свитер. Так тепло от этого. Необъяснимо. Будто она не в моей одежде, а во мне. Да, так и есть. Навеки.
— Ты не замерзла? — проговариваю я, выравниваясь. Вика мотает головой. Расправляю затекшую спину и плечи, но не отпускаю свою Медди. Не могу. Пусть лучше затвердею на месте, чем еще раз выпустить ее из объятий. — Что ты хочешь услышать?
— Расскажи мне про Злоту. Кто она?
Думаю с чего начать и что говорить. Хочется быть откровенным с Викой до конца, но я не могу сейчас ее пугать своим прошлым и ее возможным будущим.
— Она сильный маг-артефактор. Такие встречаются еще реже, чем маги памяти. Потому она очень ценится остальными, и ей многое прощают. Например, она может не состоять в синдикатах, и ей одной позволено вмешиваться в работу обоих групп.
— А что будет, если не вступить в группу?
— Заставят.
Вика упирается:
— А если отказать?
Дышу ей в висок и целую волосы.
— У них есть рычаги на всех. Если будешь сильно упираться, просто зачистят.
Переплетая наши пальцы у себя на груди, Вика продолжает расспросы:
— Зачистят?
— Да. Трио и Верхний дерутся за власть уже более тридцати лет. Они не позволят одинокому магу бродить по улицам. Если не можешь выбрать, тебя просто стирают — убивают в тебе магическую суть. Ты превращаешься в инмага. Или…
— Инмаг, — задумчиво повторяет Крылова. — А это возможно? Стереть способности?
Очень щепетильная тема. За раскрытие тайн простому человеку меня могли просто убрать.
— Да.
Рассказываю ей о двух лагерях: Мнемонах и Реньюерах. А потом осторожно говорю, что есть еще ветка непризнанных магов. Магов под запретом. Маттеров.
Вика слушает внимательно и немного дрожит.
— Ты точно не замерзла? — переспрашиваю.
— Нет. Все хорошо. Ты так и не сказал, как зачищают, — подталкивает Вика.
— Есть несколько темных магов, маттеров, которых держат взаперти в закрытом комплексе. Никто не знает, где он находится. Подозреваю, что Трио и Верхний тоже где-то там прячутся.
— Прячутся?
— Да. Я восемь лет работаю и ни разу не видел шефа. Никто из наших не встречал его. Заказы получаем по мейлу, с основном. Изредка по смс через засекреченный номер. Очень редко он лично звонит. Это если дорогой или важный заказ. По поводу тебя, он сам звонил. Мне уже тогда это показалось странным.