Сцепляю зубы и отворачиваюсь в окно. Хочется заорать. Заскулить раненной собакой, которая вгрызлась в горло хозяину и знает, что ее накажут. Расплата будет — я уверен.
— Рассказывай! — говорю таким тоном, что сам пугаюсь.
— Остынь, Вольный, — дерзко выдает остроносый. — То, что знаю я, тебе знать не обязательно.
Я оборачиваюсь.
— Что ты за чучело? Как для мага памяти слабоват. Кто ты?
Водитель тянется к радио и включает музыку. Он ведет себя отстраненно, будто сам едет в машине.
В перерыве между треками, диктор тараторит новости о надвигающемся циклоне. Советует быть осторожными на дорогах и ожидать снегопада. После нашего жаркого лета, «снег» звучит почти как чудо.
Аким откидывается назад и трет шею. Может, стоило придушить его? Я попытался прочитать доступные воспоминания, но на нем мощный блок. Без разрешения не полазишь в такой голове. Значит, обученный. Точно маг.
— Так кто ты? Что умеешь? И зачем тебе Вика?
— Ничего особенного не умею, — усмехается пассажир. — Зимовские приглядывали за ней. Я кое с чем помогал раньше, как раз после аварии, что вы с Мнемонами подстроили. Дней шесть назад Ян прислал смс-ку найти Вику. Хотя не сказал зачем.
— Когда ты видел их последний раз?
— Неделю назад, может, больше.
Я порывисто выдыхаю.
— Ясно, значит, ты еще не знаешь.
— Что не знаю? — Аким наклоняется. Я не вижу этого, но слышу, как приблизился его голос.
— Ян с Лизкой погибли.
— Твою ж… Как?
— Подозреваю, что Мнемоны или Маттеры напали, но я не знаю точно. Я Вику оттуда едва вытащил.
— И что дальше?
Не отвечаю. Меняю положение ног и, прижавшись сильнее к креслу, откидываюсь на подголовник. Опрометчиво поворачиваться к магу спиной, особенно к незнакомому и непроверенному. Я не знаю, что Акиму нужно на самом деле, но мне плевать.
Я так устал, что игнорирую крики интуиции. Меня оглушают мысли: они льются в голову сплошным потоком и сильным напором, затопляя сознание до краев. Из-за них совсем не слышу окружающий мир.
Если Вика в Озерном — значит, я добровольно прыгаю в ловушку. Они ждут, что я приду за ней. Они этого и хотят. Если же ее там нет — шансов найти девушку практически никаких. Ловлю себя на мысли, что не хочу Крылову найти. Не хочу ступать на знакомую тропу и снова причинять ей боль. Хотя и понимаю, что мой побег — это конец для нас обоих. Что не выбери, все одно и тоже. Пу-сто-та.
И теперь не Крылова мотылек, летящий на свет, а я — мерзкое насекомое, которое бездумно несется в огонь. Я готов сгореть лишь бы унять ураган внутри. Не понимаю причину такого состояния, но и не могу заглушить все это магией. Боль, словно черная дыра, разрастается в груди. И знаю, что корень этого пожара — нелепое задание не оставляющее мне выбора.
До города остается ехать пару часов. Нервозность хуже некуда: сердце неистово ударяется в грудь и, кажется, что в какой-то момент оно разобьется. Никогда не испытывал подобного. Память царапает душу и бередит старые раны. Вика стоит перед глазами: смеется, а потом вдруг пугливо забивается в угол. От меня. Как хорошо иногда уметь все забывать. И как мерзко, что я не могу сделать этого с собой. Сейчас.
Я не собираюсь показывать эмоции и чувства первому встречному, потому, отвернувшись к окну, стискиваю зубы и молчу всю дорогу.
Маг-попутчик несколько раз пытается завязать разговор, но я отмалчиваюсь.
Машина мчится вперед. Водитель попивает минералку и распевает песню вместе с радио.
Аким ведет с мужчиной непринужденную беседу, а я стараюсь их не слушать.
Хочется подремать, чтобы ни о чем не думать. После сонного плена в несколько суток я не сомкнул глаз, и сейчас, когда нужны силы, чувствую, как сдаю позиции.
— Здесь направо! — вдруг вскрикивает тощий.
Я в недоумении оборачиваюсь. Аким показывает корявым пальцем направление. Водитель послушно поворачивает, а затем выравнивает авто.
— Что ты делаешь? — начинаю я и тут же замираю от знакомого покалывания на пальце. Нашел! Этот пройдоха нашел ее!
Сердце гулко стучит в груди и сбивает дыхание. Я хватаюсь за ручку над головой и стараюсь удержаться на грани реальности. Мне кажется, что стеклянная защитная колба сейчас треснет, и я захлебнусь в черной слизи своей души. Я не могу больше ждать. Мне нужно прикоснуться к Вике, увидеть ее, почувствовать. Она меня делает лучше. Позволяет почувствовать себя живым.
Если бы мы проехали поворот, отыскать границу трех километров стало бы трудней. Усмирив свое сердце смотрю на тощего.
— Теперь понял? — подмигивает Аким и начинает собираться. Надевает куртку, перчатки и безобразную непонятного темного цвета бейсболку с потертыми краями.