Меня тренирует Вера Васильевна. Она объясняет, как снимать блок с памяти, чтобы позволять другим ее считывать. Я слабо верю, что это возможно. Да и не маг я вовсе.
Возмущаюсь вслух и заваливаюсь на лавочку возле стены.
— Здесь магом не нужно быть, — говорит женщина. — Это телепатия. Предсказания тоже не используют магические силы. А еще на том же принципе работает интуиция и некоторые виды излечивания. Ты использовала такие, так что сможешь защиту снять. Их можно применять и простому человеку, если знать как. Маги просто умеют пользоваться всеми этими приемами. Но помни, нужна крепкая физическая форма. То есть, можно полечить другого, если у тебя хватает на это сил. Себя полечить получится только если ранение совсем незначительное. Вот почему маги-лекари и восстановители такой дефицит.
Внутри жуткий привкус неправильности, словно все что с нами было, со мной и Марком — это чья-то игра и мы вдвоем скатываемся в пропасть, уготованную заранее. Ловушка захлопывается.
— Вика, если ты поймешь принцип, ты сможешь открывать блок. Вот, смотри, — Вера Васильевна подходит вплотную. Ее серьги мерцают на солнце и слепят глаза. Она прикладывает пальцы к моим вискам.
— Я откроюсь тебе. Попробуй нащупать мерцающую точку. Прислушайся к себе. Здесь, главное, поймать посыл.
— Но как нащупать эту точку?
— Всмотрись в свою темноту. Ты должна увидеть блик или огонек, что угодно. Просто следуй за ним.
Я напрягаюсь. Не думала, что со мной когда-то такое случится. Но кто же может знать будущее? Что говорить о тех людях, что погибли в аварии ради призрачного контейнера в моей голове?
— Вика, у тебя много мусорных мыслей.
— Вы тоже слышите их? — возмущаюсь я.
— Нет. Я по физическим признакам вижу. Руки в кулаки. Губы сжаты и ты их все время кусаешь, а глаза беспокойно что-то ищут за горизонтом. Очисти голову. Окунись в пустоту и тишину. Найди в своем сознании мертвый угол. Только так ты сможешь снять блок или понять, как прочитать другого.
— Не могу! Меня распирают вопросы. Я устала от этих бессмысленных занятий. Мне так никто и не ответил, что будет после того как я откроюсь?
— Крылова, помнишь я два дня назад говорил тебе вести себя смирно? — тяжело ступая, в оранжерею заходит Николай. — Так вот! Ты не стараешься! А если не постараешься, я убью Марка и даже глазом не моргну. Мне не нужно читать твои мысли, чтобы понять, что ты к нему испытываешь. После выполнения задания можете хоть пожениться, а сейчас сделай то, что от тебя зависит!
— Но у меня не получается! — досадно выкрикиваю я, взмахивая руками. Хочется замахнуться и разбить один из высоких глиняных горшков с фикусами.
— А еще скажу, — наступает Пестов с грозным видом. Вера Васильевна отходит в сторону. — Если ты сейчас не научишься раскрываться, ты сама прикончишь Вольного. Так что тебе решать.
— Это не честно, — бросаю я в спину уходящему следователю. Или кто он на самом деле?
— В нашем мире давно нет правды и честности, — в дверях выпаливает Пестов, полуобернувшись. — Нет прошлого и будущего. Есть настоящее, и мы с ним работаем. А кто против — просто исчезает. Трудись, Крылова, и будет тебе счастье.
— Коля, она устала. Пусть хоть немного отдохнет. Это опасно, ты же знаешь.
— Нет! — резко отвечает маг и уже из коридора добавляет: — Марк уже близко. Времени остались крупицы.
От последних слов у меня подкашиваются ноги. Я должна понять, как это работает. Должна. Я видела, как отбросило Марка моим блоком однажды. Не хочу пережить это снова. Да, он причинил мне много боли, но после всего, что между нами было я не могу стать причиной его смерти.
Сглатываю.
Приятные воспоминания о поездке я затолкала глубоко и надолго еще позавчера. Будущего нет — Марк сам говорил. О суггестии я стараюсь не думать. Кто знает, чем это чревато. Пока эти двое ни слова не обронили по этому поводу. Вот и я молчу.
Сейчас думать о Вольном тяжелей всего. Каждая минута приближает нас друг к друг и неотвратимый исход уже мерцает перед глазами прозрачным маревом.
— Давайте. Я справлюсь, — прошу Веру Васильевну продолжить. — Попробуйте прочитать меня…
Она сокрушенно качает головой, но прикладывает руки к моим вискам.
Закрываю глаза и погружаюсь в темноту. Долгое время отбиваюсь от навязчивых размышлений: о Марке, родителях, магии и многом другом. Все это незаметно захватывает меня и несет водоворотом совсем не в ту сторону. Но я отталкиваюсь и разметаю весь ворох. Но мысли выскальзывают, разворачиваются и снова впиваются в голову, как акула, что вгрызается в жертву. Кричу. Темнота сгущается. Ныряю глубже и глубже, чтобы не слышать даже отголосков. И у меня получается. Немного мутит, но я справляюсь с этим довольно просто.