Заворачиваюсь в полотенце и выхожу в комнату. Высокие окна в пол манят: подхожу ближе. За ними искрит фейерверк, но не слышен грохот. Только крик.
Толпы странных людей располагаются стенами друг против друга. Они перебрасываются горящими шарами.
Так не бывает! Что это за представление? Ковыряюсь в памяти и не могу ничего вспомнить.
Села в маршрутку и поехала на прослушивание. Мне уступили место, я приникла к окну и закрыла глаза, чтобы успокоиться и настроиться на выступление. И очнулась здесь. Точно сплю. Как тогда вернуться в реальность? Смотрю еще раз на локоть, где розовеет пятно, а затем перевожу взгляд в окно.
Иссиня-черное небо подсвечивается вспышками. Красная луна смотрит на землю и, будто заливается слезами. Может я на выезде? На костюмированном корпоративе?
— Вика, переоденься. И выпей это, — та же светлая женщина протягивает мне чашку. Я, не раздумывая, делаю глоток и давлюсь горечью.
— Что это?
— Противно, но вернет тебе силы. Выпей до дна. Только ты можешь все остановить. Но сначала нужно все вспомнить.
— Кто вы?
Женщина не отвечает. Она прижимает руку ко дну чашки и заставляет выпить остальное. После чего, горько улыбнувшись, уходит.
Откашливаюсь. Прочищаю неприятное ощущение в горле, и усмехаюсь от нелепой курьезности ситуации.
Нахожу на кровати одежду: джинсы, белье, футболку и легкий свитер. Следую совету и одеваюсь, справляясь с тошнотой и головокружением. Только сейчас замечаю, как тянет и жжется в груди, словно там разрастается вулкан из серной кислоты. Может это от напитка, что дала женщина? Нельзя было пить гадость из рук незнакомки.
Слышу стук в дверь. Очень аккуратный.
— Да?
— Готова? — навстречу выходит молодой мужчина. У него выбриты виски и высокая каштановая шевелюра на темечке. В левом ухе золотая сережка в виде крохотного колечка.
Вопросительно гляжу в карие глаза вошедшего. Он буравит на меня так, будто мы знакомы много лет.
— К чему?
Мужчина приближается. Я пячусь и упираюсь в стену между окнами.
— Некогда объяснять. Прости, Вика, сейчас будет больно, — он кладет руки на виски, а я не успеваю запротестовать. Меня пронизывает током и резко погружает в липкую темноту.
Память врывается в сознание толчками, ударами, грохотом. Она сбивает с ног, царапает лезвием и рвет на кусочки душу. Больно, слишком больно. Но больнее не физическая боль, а моральная.
Я вспоминаю все, что было «до», «после», до «до» и после «после».
Память формируется в карточный домик, последняя карта укладывается на самый верх и качается туда-сюда, словно это чаша весов. И куда склонится одна из сторон — туда и повернет мир со всеми его жителями.
Теперь я знаю, что нужно сделать и готова к этому.
Отталкиваю Яна и выбегаю из комнаты.
Он вернул не только мою память, но и поделился своей. Их с Лизой спас Михаил Авреев. Тот самый мужчина с фото — суггестор. Тот самый великий маг, который оставил жуткую метку на мне, смысл которой я не понимаю. Больше полугода назад он сел напротив и сказал, что мне предстоит пройти тяжелый путь, чтобы раскрыться. Говорил, что ему не хочется бросать меня в огонь, но он вынужден. Времени у него все меньше, а найти более сильного хранителя суггестии, чем я, он не успевает. Я не хотела быть избранной, но кто меня спрашивал?
Сейчас я помню события только до взрыва в квартире Зимовских. Что было дальше могу только догадываться.
Знаю, что Марк применил икс и понимаю, что его слезы — это доказательство того, что делал он это не по своей воле. Я должна его найти и забрать тот кусочек памяти, что остался с ним. Иначе никогда не узнаю, что произошло. Но сначала нужно остановить войну. Прежде всего. Потом буду разбираться с собой.
Слышу голос Зимовского позади, но не реагирую. Я должна успеть.
— Вика, он сдался. Марк, решил не бороться! Он думает, что не сможет тебя вернуть! — кричит громче Ян. — Я не дозвался, чтобы объяснить. Он не ответил мне! Вика, что бы не случилось ты должна убить химеру! Не оглядывайся! Просто проткни ее кинжалом в грудь. Ты меня слышишь?!
Молча, киваю.
Зима бежит следом. Я и сама знаю, что должна сделать. Мне не нужно объяснять. Михаил готовил меня к этому еще тогда. Он знал, что будет черный внестепенник и убить его сможет лишь суггестор, но сам Авреев не успел. Тело его на земле истончилось. Он мне искру передал, значит, теперь это моя задача. На мои плечи свалилась непосильная ноша. И я не знаю смогу ли понести ее.
Вылетаю на улицу. Холод врывается в легкие, ветер трет песком по щекам и дерзко болтает волосы. Красно-грязная пыль вперемешку со снегом застилает глаза. Сложно определить время суток: небо затянуто мглой, рванные проплешины сизо-бурого цвета напоминают вечерние сумерки. Видимость достаточно четкая, хотя и размытая дымкой.