Отряхиваюсь возле зеркала, впиваюсь пальцами в холодный умывальник. На лице разыгрался румянец, щека в мелких ссадинах и царапинах. Глаза, будто стеклянные, напоминают сейчас цвет воды того самого озера, куда мы ездили с родителями.
Я плачу. Не могу смириться. Нельзя просить меня за один день все забыть. По-вашему, это легко? Как взмахнуть волшебной палочкой. Хотелось бы, но чудес не бывает.
Марк слишком меня волнует, если думать о нем, как о незнакомце, но еще больше волнует, что, соглашаясь с этой версией действительности, где он мой муж, я уничтожаю все, что было до аварии. И я не готова.
Смотрю в зеркало. Тонкая поверхность подрагивает и мутнеет от застилающих глаза слез. Нужно взять себя в руки, нужно попытаться принять. Но. Я. Не могу…
— Вика? — мягко зовет из-за двери Марк.
— Мне нужно побыть одной.
— Прошу только, без глупостей.
О чем он говорит? Умываюсь холодной водой: она щиплет, заходит в свежие раны, очищает от захлестнувших меня мыслей, остужая накаленные эмоции.
Поднимаю голову и снова гляжу в отражение. Кровь попала на волосы и почти незаметна. Остервенело вытаскиваю засохшие черные кусочки. Рву вместе с этими частичками душу: представляю, что все что происходит — настоящее. После этой мысли не могу сделать вдох.
Хватаю ртом воздух. Снова умываюсь, снова терплю жжение и понимаю, что ничего не помогает. Мне хочется кричать и выть. Хочется замахнуться в это чужое отражение и заставить реальность исказиться и вернуть меня в мой привычный мир…
Когда слышу грохот за спиной, понимаю, что бездумно молочу руками разбитое стекло, и Вольный уже высадил дверь. Мое отражение разорвалось на тысячи изуродованных пазлов, и на меня смотрит чужое лицо. С такими же болотными глазами, медными волосами и срезанной наискось челкой. Чудовище по другую сторону реальности.
— Вика! — кричит Марк и тут же вытягивает меня в коридор.
— Я не хочу этого! Я не могу!
— Знаю, — он несет меня в спальню. Укладывает на постель и ложится рядом. Я пытаюсь вырваться: дерусь, кусаюсь, но сил все меньше. И я затихаю.
— Ненавижу тебя…
— Знаю.
Сон смаривает так быстро, что я не успеваю ничего ответить.
Глава 11. Ничего не говори
Открываю глаза. Марк тихо сопит в ухо и крепко прижимает к себе. В окне пурпурный отлив заката.
Видно, я отключилась, а «муж», устав, тоже прилег рядом. И мы проспали до вечера.
Смотрю на свои руки. Немного расцарапаны торцы ладоней, но раны затянулись, будто я поранилась пару дней назад.
Что я наделала? Не понимаю, как это случилось. Я не собиралась себе вредить. Это глупо.
Марк заботливо укрыл меня и не выпускал из объятий. Мне становится горько от одной мысли: если он, и вправду, мой муж, я его безумно мучаю капризами.
Сейчас душевная боль ушла. Кажется, я даже слишком успокоилась. Невероятное чувство пустоты в груди, словно боль всю высосали и позволили мне не чувствовать горе.
Аккуратно выползаю из-под увесистой руки Вольного и иду на кухню.
Свет не включаю. Запахиваю посильнее халат, но поясом не подвязываюсь. Ребра уже не болят, даже намека нет, и бинты мне кажутся просто лишней одеждой. К вечеру немного похолодало: поднялся ветер, из форточки веет свежестью и озоном.
Я долго смотрю на соседние дома. За ними огромным кровавым пионом разрастается огненное зарево. Ночь опускается на землю и укрывает дворы сизым покрывалом.
Мягкие ладони вдруг обнимают со спины и привлекают к себе. Я слегка вздрагиваю, и вцепляюсь в полу халата. Слышу знакомый запах: сладко-древесный с ноткой нероли. Трусь щекой о руку Марка, затем тихо шепчу:
— Я не хотела. Не знаю, как получилось.
— Тише, все будет хорошо, — он опускает голову и шумно втягивает запах моих волос.
От его дыхания сносит крышу.
— Марк, я не помню ни черта. И все, что ты рассказываешь, повергает меня в шок. Я не представляю, как с этим бороться.
— Завтра все решим, а сейчас не волнуйся, — он глядит вперед, и в его ультрамариновых зрачках пляшет огонь. Ну, хоть не снежинки.
Смотрю снизу и замираю взглядом на его губах. Что со мной не так? Мужчины никогда не притягивали меня так, как он.
— Расскажи о нашей свадьбе, — шепчу и опускаю затылок на крепкое плечо.
— Может в другой раз? Сейчас я слишком выжат. Давай просто постоим.
— Я не против. Немного пить хочется.
Марк нехотя отпускает меня. Достает с полки два бокала, из холодильника выуживает бутылку вина.
— А как же лекарство? — спрашиваю, вдыхая аромат мускатного напитка.
— Немного можно, — «муж» цокает краем своего бокала о мой. — За тебя, любимая.