— Я — маг. По заказу добываю глубинную память. Чаще всего — это получается быстро и безболезненно: так, что объект и не замечает моего вмешательства. Стоит раз посмотреть и память для меня уже доступна. Но бывает, что приходится обрабатывать долго. Чаще всего помогает стресс, давление, адреналин, а еще страх и ненависть. Вызывая эти чувства у человека, я добираюсь до отдаленных отсеков памяти и извлекаю ее. Но…
— Бывают тяжелые случаи. Такие, как мой, — перебиваю я.
Марк кивает и хищно улыбается. Быстро целует в щеку и продолжает рассказывать:
— Я никогда не сталкивался с такими, как ты.
— Что это значит?
— На тебя не действует ничего, кроме… — он облизнулся и, потянув к себе, смял мои губы.
Я захлебываюсь вопросами и мыслями. Меня затапливает эмоциями. Я понимаю, что это всего лишь влияние, знаю, что он играет со мной и уже прямо говорит об этом, не скрывает, что ему нужно только одно — достать то, что в моей голове. И раз уж силой не получается взять, будет ковырять по-другому. Никогда не думала, что окажусь в такого плана сексуальном рабстве, при чем, добровольно. Вольному не нужно меня заставлять: от одного его прикосновения пробирает током так, что я не могу сделать вдох.
— Совместим приятное с полезным, — шепчет Марк в передышке от поцелуя.
— Ненавижу тебя, — хриплю я.
— Отлично, скажи еще!
— Ненави…
Мне подкидывает снова, тело пронизывает невидимая острая стрела.
Мужчина открывает дверь и заводит меня в комнату. Я сажусь. Его губы шевелятся, но я не слышу, что он говорит. Затем он взмахивает рукой, из его глаз течет черная мгла. Она окутывает меня с головы до ног, а затем затекает внутрь: через глаза, рот, нос. Меня рвет, я изгибаюсь. Боль захлестывает. Кричу, но не слышу своего голоса.
— Вика! — Вольный теребит за плечи, а я, как тряпичная кукла, болтаюсь в его руках и ничего не могу понять.
Осматриваюсь. Комната. Запах пота и страсти такой плотный, что от одного вдоха кружится голова. Марк укладывает мою голову себе на грудь и нежно гладит волосы.
— Стоило тебя так мучить все это время… — шепчет он.
— Тебе виднее, — вырывается.
— Прости, что давил на самое больное. Особенно за этого белобрысого — прости. Это был перебор. Такие ублюдки должны быть наказаны. Почему не заявила?
— Это уже не важно.
Марк отворачивает голову, вижу, как кусает губы.
— Я ведь не лучше. Так ведь?
Не стану отвечать. Слишком больно. Пусть буря в груди уляжется и позволит мне выдохнуть.
Шепчу:
— А малыш?
— Данька? — Марк громко смеется. — Он смышленый очень. За пару тысяч сыграл отлично, даже не пришлось внушать.
— Ах, ты! — бью кулаком его по груди. — А пожар? Эти трупы в квартире?
— Двое в переулке — это моя работа. А вот остальное — я и сам пока не разобрался. Кто-то охотится за тобой. Есть подозрения почему, но сейчас рано еще говорить. Да и сначала надо…
— Как это? — я округляю глаза.
— Да просто. Кстати, вошли они с помощью магии. Мы потому не услышали, и пожар тоже маги подстроили.
— Я о другом. Что значит «твоя работа»? — хочу выбраться из-под него, но Марк не отпускает.
— Мне нужно было твое доверие и расположение. Ты упорно не хотела внушаться, — Марк мило улыбнулся и прилег, увлекая за собой на кровать. — И упорно отрицала замужество.
— Один лапал меня и… — возмущаюсь я.
— Я за это ему чуть руку не откусил, — небрежно бросает Вольный и мечтательно закатывает глаза. — Вики, почему ты не встретилась мне в другой жизни?
— Других жизней не бывает.
— Да кто знает. Магов ведь тоже вроде как — не бывает, — закрывает веки и расплывается в блаженной улыбке.
— Ты так спокойно об этом говоришь, а для меня все равно звучит, как…
— Сказка? — не открывая глаз, уточняет Марк.
Повернувшись на бок, прикладываю ухо к его груди. Громко бьется его и мое сердце: они, словно сливаются в хаотичном танце, похожем на безумие.
— Да, — наконец, отвечаю я. Втягиваю носом его терпкий запах. Почему он казался мне сладким? Провожу пальцем по рельефным мышцам, но Марк перехватывает руку.
— Остановись, а то я не ручаюсь…
— А ты вернешь память моим родным? — Марк впивается синим взглядом. Вот она реальность. Вот он настоящий, а не тот, который играет тысячи ролей и пытается быть душкой.
— Пока ты не откроешься, ничего не поменяется. Прости, дорогуша.
— Ясно, — сползаю с кровати и начинаю одеваться.
— Вик, тебе всего лишь нужно вспомнить все до конца. До дна подсознания, — он хватает меня за плечо, но я резко встаю. Его пальцы цепляют несколько локонов волос. Кривлюсь от боли и отхожу подальше.