— Ян…
— Одного повода достаточно. Хотя это до невыносимости трудно делить тебя с кем-то.
— О чем ты?
— Не важно, — Ян держит ладонь на щеке, и кожа под его рукой начинает гореть. Мужчина склоняется ниже. Я знаю зачем, но не могу точно сказать хочу или нет. Перед глазами снова Марк и его сломанное тело, а душа скручивается в узел от осознания, что возможно завтра этих воспоминаний уже не будет. И мне горько от этого. — Вика, прекрати, — гнусавит Ян и его горячее дыхание скользит по губам.
Целует осторожно, раскрывая языком губы, и я подаюсь вперед. Совсем другой вкус, другие ощущения и мысли. Тепло не взрывается, а просто растекается под ладонями и скользит в сторону живота. В какой-то миг меня вырывает из реальности и я целую Марка. Неистово и горячо. Пожар наполняет меня полностью, сминая сознание.
Прихожу в себя.
— Не нужно. Дай мне забыть о нем. Я не могу так, — упираюсь ладонями в мужскую грудь, умоляюще глядя в глаза.
Ян замирает в миллиметрах.
— Пусть будет так.
Он резко отстраняется, но тут же хватает меня за плечи и мягко касается губ губами. Легкое прикосновение крыльев бабочки. Затем маг взлетает по ступенькам. Я слышу, как громыхает мое сердце вперемешку с его тяжелыми шагами. А перед глазами все так же плывет образ Марка. Его синь взгляда и вороньи волосы. Все. Нужно. С этим. Закругляться.
Я немного дрожу от волнения, прячу руки, чтобы никто не заметил. Хотя от Яна нет смысла что-то прятать. Смущенно опускаю глаза и бреду в ванную.
— Лизка, где Стефа? — с порога спрашивает мужчина.
— Сказала, что уже едет! — отвечает сестра из дальней комнаты. — Вы голодные?
— Нет, спасибо, — уже тише отвечает Ян и его говор поглощает шум воды. Умываюсь. Долго стою и смотрю в водосток, точно, как смотрела в него, когда мы с Марком приехали домой после больницы. Я тогда знала, что он не мой муж, но какая-то часть хотела в это поверить. Он был так обходителен и ласков. Вспоминаю и легкие упорно не хотят дышать. Все было сказочно, пока я не нашла ту папку. Фальшь и вранье! Но я не буду психовать и злиться, я должна быть сильнее. Больше Марк никогда ко мне не приблизится. Больше я не увижу его. Да! Я так хочу! Пусть даже мне придется какое-то время пожить в забвении, но, главное, что наступит час и мои родные вернутся ко мне, и я буду счастлива.
Новая стрижка изменила меня. А может это я изменилась. Черты лица заострились, глаза выделились — стали ярче и зеленей. Марк слепил из меня балерину в шкатулке: открываешь — танцует, закрываешь — ее трясет в темноте от страха. А мне хочется быть бабочкой, вольно порхать по цветам и не быть зависимой от пламени. Что за глупые создания эти мотыльки? Чем их так манит огонь?
Смотрю ближе на зрачки, чуть отодвигая нижнее веко. Золотистое пятнышко на белке растянулось в полоску. Что это? Гепатит? Отчего еще могут так пожелтеть глаза? Физически чувствую себя хорошо. За морально промолчу, но и это сейчас исправится…
Слышу, как хлопает дверь в коридоре. Неразборчиво говорит Лиза и еще чей-то женский голос, на первый взгляд елейный и тягучий.
— Вика, мы тебя ждем, — говорит за дверью Лиза.
— Секунду, — бросаю я и быстро умываюсь. Кольцо снова немного покалывает. Сейчас его, наконец, снимут.
Ян стоит на входе комнаты и что-то тихо говорит гостье. Из-за его крупной спины я не могу ее разглядеть.
— Да, хорошо, как скажешь, — мужчина отходит в сторону, и я на секунду понимаю, что обратного пути нет. Непроизвольно отступаю. — Вика, проходи. Стефа посмотрит кольцо и подскажет, как нам лучше поступить.
А я гляжу в черно-белые глаза женщины и у меня мороз ползет по коже.
— Кры-ыло-ова — какая фами-илия красивая, — напевно начинает она и протягивает мне руку.
Я осторожно подхожу ближе, готовая в любой момент бросится в коридор. Оборачиваюсь. Ян кивает, улыбается, подбадривает, а мне все равно страшно. Ведь что там за стеной забвения? Выполнит ли он свои обещания?
Стефа, словно разрезана напополам по голове. Одна сторона белая, другая — черная. Женщина безумно привлекательная, с необычным шармом. От ее внешности у меня, кажется, челюсть отвисла. Высокая, статная, элегантно одета. Я тону в молоке левого глаза, правый нагоняет какой-то животный страх. У Лизы тоже глаза почти черные, но не настолько.
— Я-а-ан, оста-авь нас, — мягко протягивает женщина и усаживает меня на край кровати.
Мужчина уходит, но я уже не боюсь.