Эти инь-ян глаза так завораживают, что мне кажется, если она сейчас уйдет мне снова станет больно. В Стефе есть что-то сказочное, оно позволяет забыться.
— Ты уве-е-ерена, что хо-очешь этого?
— Хочу…
— Ты знаешь, что все забудешь? Готова начать с нуля?
— Это ведь временно. Готова. Только бы избавиться от связи с ним… — гляжу на кольцо. Оно переливается перламутром. Буквы двигаются по кругу, покалывая кожу под ним.
Женщина отходит к окну. Слышу ее тихий шепот. Комната погружается в зыбкую дымку.
— А теперь послушай, — Стефа быстро возвращается ко мне, приседает напротив. Тараторит: — Ян не все сказал. На кольце заклятье. Его снять может только выполненный заказ. Если я влезу с новым, это нарушит баланс, и твоя хрупкая память сломается. Ты забудешь все и навсегда. Вернуть уже нельзя будет. Даже копия не поможет в этом случае.
— Но Ян… — мои брови тянутся вверх.
— Не все тебе сказал, — продолжает она за меня. — Зимовский преследует свои цели. Они может и светлые, но для тебя губительны. Он с родной сестрой поступил так же. Для него интересы Реньюеров превыше всего. Ян не видит полутонов. Прошлая твоя жизнь канет в бездну. Никаких родных, брата, Марка… — Стефа смотрит так испытывающе, что я невольно вжимаю голову в шею.
— Я не хочу забыть все. Не могу забыть навсегда, — выдавливаю сломанным голосом.
— Пока ты человек ты не можешь вызвать воспоминания назад, а магом можешь и не стать. Мне жаль, Виктория.
— Но что мне делать?
— Переждать, но-о-о…
Женщина садится рядом и, касаясь моего виска, сокрушенно качает головой.
— Времени у тебя совсем немного осталось.
— О чем вы? — меня обхватывает мелкая дрожь. Что она видит или понимает то, чего не видел Ян? Что хочет этим сказать? — То есть кольцо снять нельзя?
— Только Ма-арк может сделать это, если посчита-ает, что ты ему бо-ольше-е не нужна-а, — Стефа снова натягивает каждое слово, словно нанизывает бусины на нить.
— Но я не хочу…
Женщина разводит руками.
— Придется вы-ыбрать. Можно какое-то время убега-ать от Вольного. Расстояние в три километра не позволит ему тебя притягивать. Но он может пользоваться поисковым заклинанием. Не часто, но сможет. Сейчас у тебя сутки, чтобы уехать как можно дальше, так как Марк, после попытки влезть в твою голову едва восстановился.
Я сглатываю. Хорошо ему досталось. Так и надо!
Стефа опускает голову и громко выдыхает.
— Но бегать бессмысленно.
— Почему?
Чаровница берет мою руку и внимательно рассматривает кольцо. Несколько неразборчивых слов повисают в воздухе. Даже пылинки на миг прекращают кружить вокруг нас. Кольцо вдруг вспыхивает красным, затем гаснет и я чувствую холод, который растекается по пальцу.
— Кто-то наложил печать на Марка. Нехорошая штука.
— А я при чем?
— Если погибнет он — твои воспоминания и воспоминания твоих родных — тоже.
Хочется закричать, укрыть эту женщину трехэтажным матом, чтобы прекратила нести чушь. Сжимаю кулаки, стараясь подавить гнев.
— Не злись, Ви-и-ки.
— Вы тоже мысли читаете?
— Не-е-ет, что-о ты? У тебя это на лице написа-а-но, — она хлопает меня подбадривающе по плечу. — Ты справишься. Можно тебя еще попросить?
Не знаю, стоит ли соглашаться. Как эта женщина связана с обеими сторонами магов и почему работает одна? Почему помогает мне, но и печется за Марка? Но я все равно киваю.
— Покажи мне свои глаза, — говорит она и протягивает руки к моему лицу. Я немного отстраняюсь. Этого никто не заметил, даже Марк. Кто она? Стефа вцепляется в мои щеки худыми пальцами и оттягивает аккуратно веки. Слышу тихий, но резкий свист ее дыхания.
— Что там? — обеспокоенно переспрашиваю я.
— Давно позоло-ота появилась?
— Сразу после выписки из больницы. А что не так? Что это?
— Не волнуйся, все норма-а-ально, — женщина резко встает и идет к выходу. Взмахивает рукой: туман расступается. Она тут же хватается за ручку двери, не оборачиваясь, бросает: — Мне пора.
— Это все?
— Мы не можем тебе помочь. Ищи суггестора, только он знает… — Стефа говорит через плечо. — Прощай, Виктория.
Глава 25. Шаг в бездну
В назначенное время Золотницкая не перезванивает. Я жду еще минут тридцать, затем набираю сам.
— Во-олюшка, про-ости. Я забыла за-а-а тебя, — Стефа лукавит, это чувствуется.
— Да ладно? Признавайся. Что уже не так?
Женщина прочищает горло, затем в несвойственной манере части:
— Я не буду влезать в дела суггестора. Это запрещено и чревато. Так что извини, Маркуша, разбирайся с объектом сам.