Но Ян тут же отряхивает ее. Мелкие серебристые бисеринки рассыпаются в разные стороны.
— Не трать на меня! Глупая дурочка! Выведи ее отсюда!
Щелканье нарастает. Оно переходит в невыносимый треск, перерастая в грохот. Я закрываю ладонями уши. Лоб накаливается и напоминает горячий уголь. С носа течет кровь. Кричу, срывая голос.
Гул чуть притихает и снова возвращается щелканье, такое противное, что нутро выворачивает наизнанку. Кажется со рвотой выходит вся моя жизнь.
— Ненавижу, ненавижу, ненавижу… — повторяет Лиза, пробираясь назад в комнату. Через несколько секунд возвращается.
Я перевожу дух. Спазм проходит, после чего накатывает тишина и апатия.
Пыль оседает невыносимо медленно. Лунный свет пробирается в квартиру. Я выглядываю в комнату и вскрикиваю от ужаса. Вместо окна теперь огромная дыра. Арматурные прутья торчат, как пики гладиаторов.
Марку нет смысла меня убивать. Ему нужно от меня совсем другое. Медленно подкрадывается мысль, что двое в квартире и пожар в деревне — это все связано со мной. Не понимаю. Кому я дорогу перешла? Снова мутит так, что я обессиленно сворачиваюсь в клубок.
— Вика, пора.
Лиза хватает меня за ворот ночнушки и, усаживая, напяливает толстовку. Помогает встать на ноги. Одевает на меня спортивки, длинную рубашку заправляет дергая меня, как ребенка. Я не могу сопротивляться. До сих пор мутит так, что я едва стою. От пыли выедает глаза, и слезы текут по щекам, обжигая. Девушка напяливает на меня кроссы, застегивает липучки и вручает в руки дорожную сумку.
— Здесь есть все: документы, деньги и одежда. Доберись до вокзала и там садись на первый попавшийся поезд. Желательно в северную сторону. Не оглядывайся, ни с кем не знакомься и не разговаривай пока не уедешь достаточно далеко.
— Но… — хочу возразить, но Лиза останавливает жестом.
— Постарайся подольше скрываться. Может успеешь раскрыть свои способности и спасешься. Люблю тебя. Надеюсь, что мы еще увидимся с тобой.
— Лиза-а-а, — плачу. Я не помню нашей дружбы, но сейчас мне так плохо, что я не могу сделать вдох. Смотрю на притихшего Яна и впиваюсь в плечи девушки. — Не прогоняйте меня. Я не смогу так жить.
— Ты должна! — всхлипывает черноволосая и бросается в объятья. Обнимает крепко и быстро отходит в сторону.
— Ян, — откидываю сумку на пол и падаю на колени возле мужчины. — Ян, прошу…
— Беги, Вика и не оглядывайся на прошлое, — говорит он тихо. Слышу, как булькает у него в груди.
— Я не могу…
— Крылова, — он вцепляется окровавленными пальцами в мое предплечье, — если ты сейчас же не свалишь, я вытру, нахер, тебе всю память! — его глаза горят красным пламенем. — Проснешься на дальнем Севере женой зажиточного эскимоса и будешь счастлива и здорова. У меня как раз есть там одна кандидатура. Так что — бери в руки пожитки и вали отсюда, пока я добрый! Я не ради себя это делаю!
— Ты просто хочешь меня прогнать. Я не боюсь, Ян, — улыбаюсь сквозь слезы, шмыгая носом. Знаю, что Зимовский пытается защитить. Не могу я бросить его умирать, но и не знаю, чем помочь. Вот если бы я что-то умела. Хотя бы лечить, как Марина.
— Уходи… — хрипит мужчина, сжимая сильнее предплечье. Его пальцы отцепляются и рука безвольно падает на пол. Ян хватает воздух губами.
— Вика! — кричит Лиза.
Я оборачиваюсь и, глядя на нее в ужасе, пытаюсь понять, что происходит. Девушка быстро вкладывает в мою ладонь сумку и касается холодной рукой лба. Слышу растянутые слова заклинания. Нарастает шум и свист в ушах. Трясусь, как при эпилепсии. Внезапно меня оглушает громоподобным взрывом и все вмиг исчезает.
Глава 26. Время на выдох
За несколько часов я напрочь стираю стопы. Ноги пекут, словно в туфли насыпали раскаленных углей. Но я иду и иду. Когда совсем обессиливаю, катаюсь по паутине дорог на городском транспорте. Изучаю все районы, каждый поселок и пригород.
Просыпаюсь в захолустном тупике, прислонившись щекой к стеклу трамвая. Под грозный взгляд кондукторши выползаю на улицу.
Темнеет быстро. Ночь опускает на город толстое брюхо и затапливает мир мраком. Как хорошо, что для меня это почти незаметно. Мой мир и так во тьме. Уже давно.
Город слишком большой. Прочесать его вдоль и поперек одному — невозможно. Марина так и не объявилась. Дура, она и есть дура. Сил у меня не остается даже на мелкое заклинание лечения. Даже царапину не заживить теперь.
Вспоминаю, как в квартире потянул силу Крыловой. Это почти невозможно. У меня нет способностей поглощать, а Вика не маг, чтобы отдать. Странно это и удивительно. Кровь тогда остановилась. Если бы не Крылова — вряд ли спаслись бы. Не знала она кого спасает…