Она откашливается. Я чувствую, как сжимается. Обнимаю крепче и предлагаю снова укусить свой десерт.
Она улыбается сквозь слезы.
— Одним мороженным не откупишься.
— А сотней? Двумя сотнями?
— Я столько не съем.
Роняю голову ей на плечо.
— Значит, закроешь меня в подвале.
Вика смеется и вгрызается в мое мороженое. Прожевав, говорит:
— Еще чего! Будешь месяц мыть посуду вместо меня.
— Я согласен! — понижаю голос. — Вика, я правда тебя люблю. Это может казаться бредом, но это правда.
— Посмотрим, Вольный. Мы все равно в одной упряжке пока вся эта история не разрешится.
Она почти маг. Что Крылова будет уметь — неизвестно, но сейчас ее размышления так глубоки, что мне хочется спрятаться под столом, как вредный ребенок после шалости.
— Только не бей меня, мамочка, — шепчу ей в ухо.
— Твои проделки только ремнем выбьются.
— Ужас… Вика, — меняю тон с игривого на серьезный, — прости меня.
— Прекрати. Не напоминай просто, и со временем я забуду. Можно доесть твое мороженое? — вижу, как по моей руке течет молоко. Так заговорился, что не заметил, как мороженое растаяло.
Вика прижимается к запястью и ведет языком вверх. А я дрожу, будто колосок на ветру.
— Конечно, — целую ее в ухо и передаю лакомство. Она благодарно улыбается и с удовольствием дохрускивает остаток. Чтобы хоть немного притушить свою похоть, встаю и начинаю раскладывать еду.
— Хм. Кажется обед тебя сейчас волнует меньше… — Вика многозначно смотрит на мои спортивки. Лижет пальчики, а я готов ее скрутить, чтобы не мучила.
— Ты издеваешься?
— Ага, — ехидно улыбается, а затем с серьезным видом добавляет: — Марк, расскажи про суггестора. Как раз отвлечешься. Там в сумке салфетки, подай, пожалуйста.
Протягивая пачку, задерживаюсь, чтобы поцеловать ее руки. Они пахнут детством. Тем временем, где еще жила вера в безоблачное будущее. А потом она рухнула с подслушанным разговором.
— Его стоит изолировать.
— Это не поможет. Только смерть разрушит предсказание.
— Но это же наш ребенок!
Мать отвечает:
— Мир важней одной жизни.
— Марк? Что это? — шепчет Вика, вцепившись в мои пальцы.
— Я передал тебе? — отстраняюсь и отворачиваюсь. Не хочу, чтобы видела мое замешательство. Вдох-выдох. Повернувшись, гляжу осторожно в ее испуганное лицо. — Теряю сноровку… Это прошлое. Не забивай голову. Просто старые воспоминания, которые уже не имеют для меня значения.
Крылова качает головой, медные волосы прыгают и переливаются на солнце, а затем привстает. Обнимая, трется щекой о плечо.
— Для меня имеет. Расскажи.
— С чего начать?
— Хочу знать все.
Хмыкаю. Нужно ли ей знать все? Приглашаю к столу, наливаю Вике стакан сока, но она говорит:
— Спасибо. Я потом. Ты ешь. Мне кажется, ты похудел после нашей последней встречи.
Хмурю брови. Еще бы! Пролежал трое суток без сознания. Но ей об этом знать необязательно. А потом чуть не умер в сером и грязном подъезде от перелома позвоночника, и если бы не Вика — исчез бы с лица земли.
— Волновался очень. За тебя.
Она опускает голову.
— Я думала, что убила… — всхлипывает и трет пальцами глаза. — Мне было очень плохо. Марк, можно ли научиться передавать воспоминания? Как мне снять блок, чтобы тебе не навредить?
— Это сложно. Я тебе попозже объясню, и мы потренируемся. Давай сегодня просто отдохнем?
— Но ты все равно должен мне хоть что-то рассказать, — настаивает Вика уже веселее. — Иначе, — она опускает палец в сок и слизывает капельку.
— А-а… ненасытная… — рычу. Девушка отстраняется.
— Нет! — угрожающе выставляет пальчик. — Только после того, как ты поешь и расскажешь мне хоть что-то. И еще. Ты мне должен танец.
— Это почему же?
— А мне так хочется. И массаж еще хочу.
Я смеюсь.
— Сколько условий… Мм… С чего начнем? — нависаю над ней.
Бегло целует и заставляет сесть.
— Поешь.
Я соглашаюсь и беру отбивную, но пламя уже катится по венам и сносит крышу. Меня больше нет без Вики. Я знаю это и соглашаюсь на такой плен. Можно меня не кормить, не поить, только дать на Крылову посмотреть и прикоснуться к ее телу. Может я болен?
— Марк?
Поднимаю взгляд. Вижу, что взял мясо, но так и не откусил. Сижу, уставившись в свое никуда.
— Ешь! — Крылова широко и светло улыбается. — Я тебя отвлекаю?
Усмехаюсь в ответ.
— Нет. Я просто подумал, что болен тобой, — смотрю в ее лицо, считывая эмоции, и ловлю блики в едва заметных веснушках на носу.