— Тише. Все хорошо, — шепчет Марк, склоняясь надо мной. Гладит по голове и согревает прикосновениями плечи.
— Зачем ты так? — не сдерживая влагу на ресницах, поворачиваюсь и обвиваю руками его шею. Тянусь и ныряю в объятия, как в спасательный круг. — А если бы я не смогла? А если бы ты умер у меня на руках? Боже, Марк, зачем?
— Я не говорил тебе, — тихо шепчет он и нежно целует висок. Гладит теплыми ладонями спину.
— О чем, Марк?
Он вздрагивает.
— Я лучше покажу, — кладет ладонь на щеку и невесомо целует в губы. Его горячее дыхание заводит. Густой и басовитый голос Марка раздается внутри меня звоном колокола: — Смотри.
В его синих глазах просыпается настоящая вьюга. Белые снежинки-мотыльки летят ко мне, и я вдыхаю их, впуская внутрь. Они ласково щекочут крыльями и, кажется, перешептываются между собой.
Вижу мир глазами Марка. Я — это он. Я — это я.
Серый подъезд, облупленные стены. Над головой светятся тусклые плафоны забитые мертвыми насекомыми. Чувствую слабость во всем теле.
За спиной раздается оглушительный взрыв. Падаю, увлекая за собой еще кого-то. Волосы цвета горячей меди хлещут по лицу. Мои волосы! Это я в его объятиях! В полете поворачиваюсь и прикладываюсь со всей дури в металлическую стену. Чувствую тяжесть и резкую боль в спине. Мир скручивается по спирали, и я проваливаюсь во тьму.
Болтаюсь на грани жизни и смерти на волосинке. Не слышу мыслей, не испытываю эмоций или чувств. Тихая и вязкая тишина.
Яркий золотой свет ударяется в глаза, выжимая слезы. Сияние из прикрытых век лица напротив разливается солнечной рекой, выуживая меня из мрака. Вижу себя, Вику, в своих объятиях. Прилив горячей энергии забирает боль и по позвоночнику бегут слабые разряды тока. Все это происходит с Марком, а я испытываю, будто на себе.
Со вздохом возвращаюсь из его памяти.
Вольный прижимает крепче и шепчет:
— Ты тогда спасла меня. Я бы не выжил с таким увечьем. Это была ты.
Поднимаю взгляд.
— Значит, я — маг, — задумчиво бормочу. И меня осеняет: — Так возьми заказ и освободись от этого ярма.
— Нельзя, — выдыхает Вольный, лаская языком мои губы.
— Почему? Как долго мы сможем бегать? Марк, ты же понимаешь, что придется поставить точку?
Скользим по грани. Без поцелуев. Только дышим друг другу в лицо. А меня на клетки раздирает пламя.
Марк хрипло проговаривает:
— Понимаю. Но я не могу тебя потерять. Тест не показывает, что ты маг. Икспам может убить тебя, если мы ошибаемся. Вдруг есть исключения, и ты лечишь не как маг, а… Я не знаю. Это глупо, но совпадения слишком явные и несуразные. В мире всякое случается, и я не могу допустить ошибку. Снова, — Марк набирает воздух. — Вика, ты станешь суггестором, — он опускает голову на плечо, вздрагивая.
— Что в этом плохого? — приглаживаю его растрепанные волосы. Втягиваю терпкий запах с ноткой чайного дерева. От волнения прикусываю изнутри щеку слишком сильно. На языке появляется железистый вкус.
Вольный перемещается поцелуями по шее к подбородку, а потом находит мои губы:
— Наше будущее невозможно, если ты им станешь.
Натягиваюсь струной. Язык Марка проникает в рот и скользит по небу, распаляя. Отстраняюсь, собравшись с духом. Он разочарованно выдыхает.
— Марк, это глупости. Что в нем такого, в суггесторе? Говори!
Он отступает, отпуская меня. Присаживается напротив. Холод заползает за пазуху и разбрасывает трепет по телу. Укутываюсь в одеяло. Чем дальше едем, тем холоднее становится.
В окне пейзажи черно-рыжими пятами. Проезжаем решетки черных лесов и через минуту скользим по мосту, будто разрезая вагонами темно-синюю гладь реки.
Марк спокойно рассказывает об особенностях суггестора, и я задумываюсь на несколько минут. С трудом верится в услышанное.
— Почему я? — только и могу выдавить.
— Этот вопрос ты поставишь тому, кто тебя выбрал. Тому, кто пометил. Только он может все объяснить.
— Когда это случилось? Почему я не помню?
— Я не знаю. Возможно, в детстве еще. Неизвестно когда. А потом они просто ждали всплеска твоей силы.
— Кто они? — настаиваю.
— Да не знаю я!
Марк ставит локти на стол и закрывает уши ладонями. Закрывается от мира. Не хочет принимать правду.
Искренни ли его чувства? Говорит, что любит, но… После всего, что сделал я не могу до конца, безрассудно, ему доверять. Сердце кровью обливается, когда возвращаюсь назад: в мою квартиру, в старый дом в деревне, лес, подвал. Дрожу от одной мысли, что все вернется. Где гарантия, что так не будет? Слова, слетевшие с губ, еще не доказательство того, что Марк поменялся. Льну к нему, но в глубине души все равно не доверяю.