- У Вас не будет второй возможности, Вы понимаете?
- Да, вполне. Но мне же не оставили выбора. Вот, если бы только…?
- Только что? – голос был холоден и нетерпелив. – Это же просто позор, милочка. Позор! Так расправиться с, вероятно, единственным шансом? Вы – гордость нашего округа?!
- Но я же не виновата, что он так поступил! Я никак не смогла бы избежать такого варианта событий! - она тщетно рыдала, размазывая тушь по щекам.
- Ему на замену никого нет? Нет. Такой подставы вам никто не простит. Не в этот раз, когда ваша команда отвечала не только за свой, богом забытый клуб, но и…
- Я ничего не знала, слышите? Откуда я могла знать? Как Вы так можете говорить?
- Как могу я? – женщина готова была испепелить почти бьющуюся в истерике студентку всего взглядом…
- Тони, что с тобой? – Элли перепугано смотрела на старшую сестру.
- Ничего. Ничего уже.
Дженнифер выпрямилась, успокаиваясь и возвращая себе хладнокровие:
- Это Марс тебя одарил?
- Верно.
- Когда вы с ним только успели… Прямо перед моим приездом? Уверена, что от него?
- Тони, - сестра расширенными глазами смотрела на словно обледеневшую Дженнифер, говорившую неестественным голосом, и шептала, - конечно, от Марса, я же не уличная девка какая-нибудь. У меня стали острые боли на днях, я пошла к подружке – она сейчас на практике в больнице, учится на гинеколога. Она посмотрела меня и вынесла вердикт. Ты же понимаешь, что будет с бабушкой…
- Не уличная девка… Марс об этом знает?
Карие глаза сузились до невозможности и смотрели на плачущую сестру. Та должна была вызывать желание обнимать и успокаивать ее, но Джен лишь сжала руки в кулаки. На бледном лице застыла видимая озабоченность, в то время как внутри шла безумная борьба спрятанных эмоций. Стилерс так долго удерживала контроль над своими чувствами, что теперь боялась выпустить их наружу, пугаясь неведомых ей последствий. Элли же продолжала горько рыдать, постоянно вытирая глаза и нос, и что-то сумбурно произносила.
- Марс в курсе твоей болезни, Ли, черт тебя возьми? Я так понимаю, именно он и должен был стать ее разносчиком?
Дженнифер стояла в шаге от отчаянно всхлипывавшей сестры и чувствовала, как изнутри ломается крепко выстроенная стена отчуждения, как из сжатых ладоней выскальзывает всякое подобие самообладания. А Элли уже рыдала навзрыд, и вопли были готовы перейти в истерические вскрики.
- Ли, хватит! Всё это лечится. Мы справимся. И ничего не скажем бабушке, честное слово, что никто не узнает. Но Марс обязан знать, если ты заразилась точно от него, - Стилерс чертыхнулась. – Всё, милая, иди ко мне. Я рядом с тобой.
Тяжело вздохнув, будто перед прыжком в воду неизвестной глубины, Дженнифер вдруг крепко обхватила сестру и, как когда-то в детстве, принялась гладить её по голове и спине, напевая старую песенку. Постепенно Элли затихла в объятиях. А выстроенная за последние годы защитная стена от проявления каких-либо чувств окончательно рушилась, вынуждая девушку бороться с давно забытым наплывом пронзительных эмоций, чтобы не захлебнуться в них. На глаза накатились слёзы.
- Всё будет хорошо, дорогая, ну, ты что? У тебя же есть я, забыла? Сначала надо проверить диагноз, согласна? Поэтому сейчас ты поедешь к частному гинекологу прямо в Орландо. Я позвоню своей хорошей знакомой – она работает медсестрой, и попрошу её забить тебе местечко на сегодня.
- Хорошо, Тони, - Элли всхлипнула, отстраняясь. – Ты такая теплая, как будто проснувшаяся. Такой я тебя больше люблю, знаешь? Не переставай, ладно?
Джен улыбнулась:
- Серьёзно? Я подумаю. Сама скажешь Марсу или лучше мне?
- Я боюсь. Он меня убьёт.
Стилерс почему-то в очередной раз рассмеялась, что прозвучало для младшей сестры непривычно искренне:
- Тогда так: сейчас добираемся домой, собираемся и расходимся в разные стороны. Не дай Бог, этот «шоколадный батончик» ещё кого-то заразит. С другой стороны, - она огорчённо посмотрела Элли в глаза, - я очень надеюсь, что диагноз ошибочен.