— …перед вами настоящая женщина.
Вздохи волнения с тыла и громкая похвала Эммы:
— Ты просто художник! Что скажешь, Грета? Тебе нравится?
Грета посмотрела на незнакомую женщину, шпионившую за ней с той стороны зеркального стекла. У нее были более светлые волосы, медового цвета. Женщина провела по ним рукой. Приятный запах, подумала Грета. Как от волос Эммы. Легкая волна с левой стороны лица. Очень фривольная. На затылке коротко, чтобы подчеркнуть тонкую линию шеи. Грете это напомнило стебель цветка. С нежными светлыми лепестками. Ромашка. Или подснежник. Она еще раз посмотрела на себя в зеркало и подумала, что она — цветок.
— Да, нравится.
— Если ты счастлива, то и я счастлив, — продекламировал Габриэлло, приложив руку к груди.
Эмма посмотрела на подругу, которая ответила ей взглядом сообщницы. Они едва сдерживались, чтобы не рассмеяться.
— Мама зайдет оплатить счет в четверг. Как всегда.
Дизайнер причесок приподнял брови и сделал легкое движение рукой, будто отгоняя столь вульгарную тему для разговора.
— А ты когда зайдешь, солнце мое? Нам надо сделать примочки. Что-то ты у меня теряешь глянец.
Грустный вздох, материнский взгляд.
— Скоро, Габриэлло, скоро.
— Хочешь, оставайся сейчас? Это недолго. Мы за полчасика все сделаем.
— Сейчас не могу. Мы страшно заняты.
Эмма подмигнула Грете и взяла ее за руку:
— Идем?
Они оставили Габриэлло и его прислужников отмечать успех нового шедевра мастера и выбежали на улицу, готовые к третьему этапу.
Шопинг! «Шопинг» звучит лучше, чем «покупки». Веселее, — затараторила Эмма. — Тут рядом есть магазинчик shabby chic…
— Shabby что?
— Шик! Одно из тех мест, куда моя мама никогда бы не зашла…
Грета взглянула на нее вопросительно:
— То есть?
— То есть это идеальное место для нас.
У Эммы был очень счастливый вид, она излучала заразительную радость. Грета решила отдаться на волю этого веселого ветра и вдохнуть немного свежего воздуха. Они вошли в магазин и оказались в святилище странных нарядов и аксессуаров, которые, казалось, вышли из бабушкиного сундука. И надо признать, бабушка та была натурой весьма эксцентричной. Грета поначалу растерялась, но потом заметила, что некая человеколюбивая продавщица разложила этот ворох тканей и лент в цветовой гамме. От белого до черного, через все оттенки спектра, воспринимаемые человеческим глазом.
Грета окунулась в черный и вздохнула с облегчением. Но Эмма была начеку:
— Да, что и говорить, черный очень идет блондинкам. Но иногда стоит попробовать что-то другое, тебе не кажется?
Не кажется.
— Я бы тебе предложила… — Эмма помедлила, проводя пальцем в обратном направлении и продвигаясь к самому центру радуги, созданной из висевших на плечиках одежд, — изумрудно-зеленый. Он подчеркнет цвет твоих глаз.
— Мне не идет зеленый, — сообщила Грета.
— Смотри, какой комбинезон-шорты! Как будто специально для тебя! В нем будет удобно ездить на велосипеде. Ты можешь даже оставить эти жуткие черные ботинки, но сохранить при этом чуть-чуть женственности.
— Ну правда, Эмма. Я и так уже постригла волосы…
— Просто примерь! — приказала подруга. — Когда ты увидишь себя в нем, ты не захочешь его снимать. Я уверена.
Грета снова сдалась перед напором Эмминого энтузиазма. Послушно пошла в примерочную и задвинула за собой плотную штору. Потом повернулась к зеркалу и увидела шляпу. Серую мужскую шляпу, висевшую над зеркалом. Рядом со своим отражением она вдруг представила фигуру Ансельмо. Он всегда носил такую шляпу. Грета не двигалась. И не дышала. Она не знала, сколько времени так простояла. Потом за ее плечами резко рванули штору:
— Грета! Ты меня слышишь?
Нет, она ничего не слышала.
— Ты… Ты его даже не надела!..
Грета повернулась к Эмме, но видела перед собой только призрак, возникший в зеркале.
— Прости, — сказала она, возвращая ей комбинезон. — Сама видишь, это все бессмысленно.
— Что бессмысленно? Подожди!
Ответа не было. Только пустота. Дырка в центре сердца. И с этим ничего нельзя было поделать. Бессмысленно пытаться заполнить пустоту новой тряпкой или прической.
— Мне надо домой.
— Прямо сейчас? Подожди!
— Я и так ждала слишком долго.
Грета попрощалась и вышла на улицу. Она шла медленно, едва волоча ноги. Он был ей нужен. Как воздух. Запах ветра и дороги. Хотя бы еще один раз. Всего лишь один. Она отвязала Мерлина и направилась в сторону Корвиале. Минут через пятнадцать она может быть в мастерской. Войти. Обнять его. Вдохнуть запах его кожи между подбородком и плечом. Пятнадцать минут. Потом десять. Пять. Минута. Грета выехала на улицу Джентилини с легким сердцем и ощущением безрассудного предчувствия счастья. Когда все теряет смысл, нет смысла бояться. Чтобы переломить судьбу, достаточно нескольких секунд просветленного безумия. А иногда и того меньше: пять ударов по педалям. И потом будет он. Причал его объятий. Конец пути.