Вероника вопросительно посмотрела на Маргарет, она не понимала, о чем она говорит.
– Видишь ли, Вероника, – начала Маргарет. – Большинство из воспитанников пансиона – это внебрачные или «ненужные» дети, которые сильно мешают жить своим родителям или родственникам. Я всей душой хочу, чтобы я сейчас ошибалась, и чтобы твоя история закончилась совсем иначе, но в большинстве случаев, как не прискорбно признавать, это так.
Вероника сжала бутылочное горлышко и поднесла его к своим губам:
– Что ты хочешь этим сказать, Маргарет?
– Я хочу сказать, что никто из любящих родителей не отдаст сюда своего ребенка по своей воле, – отрезала соседка. – Ты никогда раньше не слышала об этом месте?
– Нет.
– Что ж, я расскажу тебе, – Маргарет сделала большой глоток вина из бутылки, словно набираясь храбрости. – Я начну со своей истории. Я не хочу, чтобы между нами были секреты. Моя мать – редкостная дрянь, – Маргарет сделала еще глоток. – После смерти отца от лихорадки она снова вышла замуж. Не прошло и года… Мне было семь. Ее нового избранника звали сэр Бэнджамин Контервон. Биржевой магнат, владелец крупнейшей в стране торговой сети. У них родились замечательные близнецы – Кристофер и Эван. Я люблю своих братьев, они – два маленьких ангела, мне нравилось играть с ними в крикет… Но их отец – по истине, сущий дьявол! Но я не сразу это поняла, – она снова отхлебнула вина. – Все началось, когда мне исполнилось тринадцать. Он стал наведываться в мою спальню по ночам, думая, что я сплю. Но я не спала, Вероника! Я видела, как он смотрит на меня, стоя в дверях, чувствовала его липкий похотливый взгляд! Однажды, моя мать вместе с близнецами отправилась в поездку по Европе. Их не было дома без малого три недели. Это были худшие дни в моей жизни… Контервон каждую ночь наведовался в мою комнату, он стягивал с меня одеяло, думая, что я сплю и смотрел. Он удовлетворял свои животные потребности, но я оставалась невинна. Я молилась Господу каждый вечер перед сном, чтобы он не пришел. Но Бог не слышал меня, и этот мерзавец приходил снова и снова. Он высасывал из меня душу по капле каждую ночь, подбираясь все ближе…
Вероника закрыла рот рукой, она была в ужасе от рассказа Маргарет, но та продолжала:
– Это длилось два года. Два ужасных омерзительных года. Когда мать засыпала, он приходил ко мне. Я держала глаза закрытыми, чтобы он думал, что я сплю и не чувствую его затхлого прерывистого дыхания рядом со своим лицом. Иногда мне казалось, что он все знал. Знал, что я не сплю, и наслаждался своей властью… В одну из ночей мать застукала его. Она видела его возле моей кровати со спущенными штанами, проходя мимо спальни. На мгновение она замерла, а потом развернулась и пошла дальше. Теперь она обо всем знала.
Наутро я ждала, что она выставит Квонтервона со всеми его тряпками за дверь, но этого не произошло. За завтраком все продолжали вести себя как ни в чем не бывало. Изменился только взгляд моей матери. Он стал холодным и презрительным, словно я была виновата в поведении Квонтервона. Мать теперь видела во мне не дочь, а соперницу. Словно я предала ее. С той ночи мать больше не говорила со мной, избегала моего общества. И через несколько дней меня привезли сюда. В отстойник ненужный детей – «Пансион Святой Марии». Я помню ее взгляд, когда меня увозили из дома, мать хотела, чтобы я никогда больше не возвращалась, – на глазах Маргарет блестели слезы. – И теперь я здесь. Уже два долгих года я не видела никого из своей семьи и не получала ни единого письма от них. До сих пор я иногда скучаю по Кристоферу и Эвану…
Маргарет смахнула навернувшуюся слезу.
Сердце Вероники разрывалось на части. Она не знала, какие слова подобрать, чтобы поддержать соседку. Ее история ужасала девушку своим отчаяньем и несправедливостью.
Понравилась история? Жми звездочку! Вам не сложно, автору приятно!
Глава 2.1 Лиззи – уродка
– Лиззи – уродка! Лиззи – уродка! – кричал чумазый мальчуган в протертых штанах. Робин выглядел старше своих товарищей – Джона и Сэма, хотя все они учились в одном классе церковно-приходской школы. – Лиззи – уродка!