– К-куда? – Тело почему-то начинает трястись, пелена возбуждения постепенно спадает, вместо нее появляется совесть и упавшее чувство собственного достоинства. Как я могла так безрассудно себя вести и поддаться на провокации?! Торможу, упираясь ногами в асфальт. – Я не пойду, мне нужно домой. Это была ошибка! – Выскальзываю из объятий и, развернувшись намереваюсь уйти, но Артем хватает меня за руку и дергает на себя, заставляя снова впечататься со всей дури в его тело. Непроизвольное «ай» вырывается изо рта.
– Не играй со мной, Лиса, – угрожающе шепчет он, наклонившись ко мне. – Или ты сейчас шагаешь добровольно, или я сам отнесу тебя. Выбирай!
Князев говорит убедительно. Разум велит бежать и не связываться с ним, но сердце подсказывает, что, пока Артем не получит желаемое, он не отстанет. Возможно, после этой ночи, если я отдамся добровольно, он оставит меня в покое, потеряв всякий интерес…
Пока я размышляю, лихорадочно бегая глазами по ухоженной территории вокруг, Князев понимает мое молчание по-своему.
– Что вы делаете?! – визжу, не сдерживаясь, когда он хватает меня, закидывая себе на плечо, и уверенной походкой несет к зданию. – Отпусти! Отпусти, я сама пойду!
От перевернутого вокруг мира и покачивания на плече Артема меня слегка начинает мутить, но затем омерзительное ощущение во рту сходит на нет. Смирившись, помалкиваю, потому что знаю: с этим неуравновешенным спорить и тягаться бесполезно. Еще ни разу он не послушал и не подчинился.
Стеклянные двери разъезжаются, пропуская нас внутрь, в обитель роскоши и богатства. Возможно, оказавшись здесь при других обстоятельствах, я в полной мере оценила бы современный дизайн отделки, темный мраморный пол вперемежку со светлым, что соединяется по центру с узором незатейливых квадратных фигур, золотисто-коричневые стены и огромные люстры. Конечно, разглядывать это все, находясь в такой позе, не особо удобно, но так я хотя бы отвлекаюсь от мыслей о предстоящем и неизбежном…
Бессовестный ставит меня на пол только в просторном лифте, и то лишь для того, чтобы снова наброситься с настойчивыми поцелуями, не давая даже опомниться. Князев вжимает меня в поручни, одной рукой поднимает мою ногу, закидывая на себя и приказывает не двигаться, второй пробирается в трусики и начинает массировать клитор. Не буду скрывать, я проделывала с собой нечто подобное, но это ни в какое сравнение не идет с тем, что испытываю сейчас от умелых ласк бандита. Он настойчиво вырисовывает круги, вытаскивает пальцы, а затем снова погружается, надавливает, вводя мое тело в состояние некоего транса, когда все мысли улетучиваются и ты сосредотачиваешься только на его движениях и собственном учащающемся сердцебиении. Все сливается в одно размазанное пятно, Артем кусает мой подбородок, добровольно подставленную шею, целует приоткрытый из-за прерывистого дыхания рот.
По телу пробегают заряды тока, внизу живота стягивается тугой узел; эти ощущения мне незнакомы, поэтому становится даже немного страшно от того, как тело начинает потряхивать в экстазе.
– Давай, малышка, покажи, как ты кончаешь! – рычит Артем, продолжая свои пытки, и стягивает мои волосы на затылке, заставляя смотреть в его потемневшие глаза.
Как по щелчку двух пальцев, мое тело содрогается от подступившей волны наслаждения одновременно со звуком открывающихся дверей лифта. Из горла вырывается непривычный хриплый стон, я чувствую, как по позвоночнику скатывается капля пота, все тело обмякает, но Артем, доведя меня до первого в жизни оргазма, ловко подхватывает на руки и выносит из лифта.
Я не в состоянии трезво оценивать обстановку, поэтому проносящиеся мимо интерьеры особо не разглядываю, подмечаю лишь некоторые особо бросающиеся в глаза предметы и то, что тут слишком много места. Ступая по светлому коридору, Князев проходит через гигантские двустворчатые двери в квартиру, дальше – все как в тумане. Прихожу в себя, только оказавшись на широкой мягкой кровати в комнате, освещаемой лишь ночными огнями Нью-Йорка.
Матрас прогибается, когда на него опускается Артем с голым торсом, на котором виднеются неприлично красивые кубики пресса. По всему его телу красуются темные татуировки. Какие-то из них маленькие, какие-то большие, но я сейчас не в состоянии рассматривать их. Когда он успел раздеться до пояса? Взгляд мой бесстыдно задерживается на расстегнутых брюках с отчетливой выпуклостью, но я заставляю себя отвести глаза и сосредоточиться на матовом потолке; накачанные рельефные руки принимаются стремительно срывать с меня одежду, отбрасывая ее в сторону. Так я лишаюсь пиджака, платья и колготок. Когда дело доходит до нижнего белья, я робко касаюсь предплечья Князева, приостанавливая его; не знаю, откуда во мне появляется чувство стыдливости, просто я никогда не представала обнаженной перед мужчиной, и сейчас это ощущается немного странно и некомфортно…