– Не смотрите, – напоминает он.
Я вновь быстро поворачиваю голову вперед.
– Я ничего не видела. Вернее, опять только ваше плечо. – На этот раз он прячется за деревом.
– Такое чувство, что у вас какая-то особая тяга к моим плечам.
Тихо фыркнув от смеха, я принимаю предложенную игру.
– Ну, насколько я могу судить, у вас довольно привлекательные плечи.
Теперь уже смеется он, и этот звук поражает яркостью солнечного света и пленяет роскошью бархата. Усилием воли я заставляю себя оставаться неподвижной, с трудом удерживаясь от инстинктивного желания подобрать для его смеха созвучную мелодию. С лютней в руках я бываю очень надоедливой.
– Не знал, что вы умеете играть на лютне.
– Подозреваю, что мы многого не знаем друг о друге.
Вчера вечером он вроде бы не слишком стремился узнать такие подробности.
– Откуда вы знаете эту песню?
– Трудно сказать… – Во рту внезапно появляется привкус металла, как будто я съела что-то подгоревшее или прикусила язык, измазав кровью внутренние стороны щек. Ненавижу ложь. Всякий раз, когда кто-то пытается лгать мне, я улавливаю запах дыма, а если вру сама, чувствую металлический привкус. В любом случае ложь доставляет мне неприятности, которых я стараюсь избегать любой ценой. – Наверное, где-то услышала еще в детстве. Я знаю ее уже давно. – Полуправда дается мне легче.
На самом деле этой песне научила меня мама. Она пела мне ее как колыбельную. Но когда я стала старше и в нашей жизни появилась Джойс, отец предупредил: все, что я узнала от мамы, нужно держать в секрете.
– Наверное, подобные старые песни имеют свойство задерживаться в таких вот местах.
– Вероятнее всего. – Я прижимаю к себе лютню в защитном жесте. – Ничего, что я ее пела?
– А почему нет?
Я вспоминаю, как меня ругали матушка с Хеленой и слабую поддержку Лауры.
– Я не очень хорошо играю и пою.
– Кто бы вам это ни сказал, они солгали. Вы замечательно играете.
Воздух по-прежнему чист и свеж, запах дыма не щекочет нос.
Он не лжет.
Лорду Фенвуду действительно нравится моя игра.
– Благодарю.
– Вы допоете для меня эту песню? Я уже очень давно ее не слышал, – тихо просит он. Неуверенно, почти колеблясь. Может, ему стыдно за то, каким тоном он вчера со мной разговаривал?
– Только если вы сначала ответите на вопрос.
– Спрашивайте.
– Прошлой ночью… я слышала крики. Точнее, один крик. Он быстро смолк… Все хорошо?
Немного помедлив, он произносит:
– Может, вам приснился кошмар?
– Я знаю, что слышала.
– Прошлой ночью я не кричал.
– Я и не утверждала, что это вы.
Его уклончивость меня раздражает, а манера речи напоминает Джойс. Та часто говорила со мной свысока, настаивая, что я ошибаюсь, хотя сама я была твердо уверена в обратном. Но мачеха вечно любым путем стремилась вывернуться или отмахнуться от моих мыслей и чувств.
– Я хотела посмотреть, в чем дело, – продолжаю я, – но дверь оказалась заперта…
– Вы пытались ночью покинуть свои покои? – Последние слова он почти рычит. Я чувствую, как от него волнами исходит ярость. – В этом доме существуют четкие правила. Для вашего благополучия.
Мне хочется обернуться, посмотреть ему в глаза и объяснить, что неразумно запирать меня на ночь, словно животное.
– Я бы не стала пробовать, если бы не эти крики. Я думала, мне угрожает опасность.
– Именно поэтому вас просили не придавать значения тому, что вы услышите. Вам ничего не угрожает. Остальное вас не касается.
– Но…
– Здесь вы в безопасности.
И пусть это заявление призвано меня успокоить, но лорд Фенвуд произносит его с таким гневом, болью и разочарованием… словно бы сам не слишком доволен, обещая мне безопасность. Как будто забота обо мне мучительна для него. Я скорее подопечная, чем жена. Такая же обуза, какой была всегда.
– Если я в безопасности, не нужно запирать меня в моем крыле.
– Сомневаюсь, раз вы игнорируете простейшие указания.
– Я не ваша пленница.
– Но я несу за вас ответственность! – кричит он, заставляя замолчать даже птиц. Они взлетают, хлопая крыльями, стремясь избежать нашего нелепого противостояния. – Я поклялся вас защищать. Этим и занимаюсь.
Втянув воздух через нос, я резко выдыхаю и прикрываю глаза. Джойс и сестры научили меня, как отпускать ситуацию и двигаться вперед. Лучше не сдерживать гнев, поскольку в конечном итоге станет только хуже. По большей части я стараюсь следовать собственным советам.