Знакомство
В зал из полумрака прихожей влетела, я не поверил глазам. Неужто хозяйка? Стремительная, грациозная с ангельским личиком, не девушка - совершенство. Копна волнистых, с бордовым отливом волос опускается чуть ниже плеч, нежные, словно кожица персика щеки покрыты румянцем, зеленые, точно омуты очи испуганно распахнуты. А грудь. Большая, плотно обтянутая коричневой водолазкой, так и вздымается от волнения. Богиня! Не меньше. Взирая на это чудо как мышь на удава, я попытался найти изъяны. Нос не прямой, чуть курносый, но разрази меня молния ей идет. Губы пухленькие - накачала - злорадно решил я, но присмотрелся и с горечью понял - свои. Ни грамма помады все та же природная нежность и жгучее желание их целовать. Брови, я как утопающий хватался за любую соломинку, вроде бы чуточку широковаты. Внимательно присмотрелся. Да нет. В самый раз. Даже не выщипаны. И уж тем более не сросшиеся на переносице. Лучше, по-моему, и не бывает. Лоб, шея, талия, бедра, взгляд заметался по девушке, все идеально. Все нравится и все сводит с ума. Но это же проститутка - убеждал я себя - продажная женщина. И красота ее тоже продажная. А может быть даже и купленная. Ты не можешь ее полюбить. Но сердце, бедное чувствительное сердце считало иначе. Я растерялся. С одной стороны за столько лет жизни мой трепетный орган ни разу еще не ошибся, все девушки коих любил, а их было катастрофически мало, действительно оказались достойными. Но с другой стороны, сердце всегда выбирало в тандеме с разумом, по крайней мере, вторую половину сознательной жизни и я этим очень гордился. Потому что считал себя застрахованным от ошибок. Так что же случилось сейчас? Отчего в душе бунт? -Вам плохо? - неожиданно, откуда-то издалека в мое подсознание проник нежный, чарующий голос - Я принесла. Вы просили. Я машинально, любуясь изящными длинными пальцами девушки и наслаждаясь мелодией голоса, принял хрустальную рюмку и, не сводя глаз с чаровницы, осушил одним махом. Зеленые очи расширились. Горло неожиданно сдавил спазм, дыхание перехватило, и я словно выброшенная на берег рыба беспомощно захватал воздух ртом. Руки ослабли, палас с мягким стуком принял хрусталь, а в голове вспыхнуло - Отравила! С боку раздался смешок. Я повернулся, и дрожь пробежала по телу. Саша смеялась. Смотрела на меня и смеялась. Пока еще робко и всхлипывая, но плакать уже перестала. А в желудке разгорался пожар. Я с надеждой взглянул на хозяйку. Красавица еле сдерживала улыбку. Какой цинизм - возмутился я - Отравили, проклятые клофелинщицы и хохочут. В голове зашумело, по телу разлился огонь, и в душе наступило спокойствие. И тут запоздало взялись за работу рецепторы. Вроде бы спирт? Я выдохнул через нос и принюхался. Спирт. Плохой, отдающий резиной, но спирт. Я обрадовано вдохнул полной грудью. Рот обожгло, и ноги сами понесли к водопою. В спину ударил обидный девичий смех. Ванная комната как я и предполагал, обнаружилась в коридорчике. За первой же из трех дверей. Синий вентиль провернулся легко, кран, чихнув, презрительно сплюнул, вода зажурчала прерывистой струйкой. Нестерпимо запахло хлором. Но меня это не смутило. Припав к середине струи, я стал жадно заглатывать теплую жидкость. Пожар постепенно потух, в животе неприятно забулькало, и я ощутил себя переполненным аквариумом. Не хватало лишь рыбок. Желательно жаренных. Но и от сушеных я бы тоже не отказался. Есть захотелось неимоверно. Все еще ощущая себя дураком я обвел взглядом ванную. Чистенькая, беленькая, на полу вытертый рыжий линолеум, под ванной серый бетон. Кафель старинный, квадратный, выложен неровно до потолка, на белой целлофановой шторке плещутся голубые дельфины, раковина зеленая тоже старинная на пьедестале, зеркало занавешено белым махровым полотенцем. Видать не надули. И правда кто-то усоп. А иначе зачем еще закрывать зеркала? Разве что если только они вампиры? Я усмехнулся и полотенце повинуясь руке упало на раковину. Крик застыл в глотке. В груди закололо. А сам я остолбенел. Харя. Ужасная как смертный грех и дикая, словно рожа индейца безмолвно таращилась из недр зеркала. Глаза воспаленные, красные. Волосы черные, с красным оттенком, прилизаны по бокам, макушку уродует ирокез однотонного черного цвета, правое ухо красное будто надрали, а лоб так облеплен землей, что напоминает булочку с маком. Все остальное, включая шею в неравномерных грязевых разводах. Неужто я? Руки взметнулись к лицу. Пальцы торопливо пробежались по коже. Точно! Но почему? Я присмотрелся. Ага. Земля прилипла, когда я лежал в подворотне, разводы на роже, скорее всего от пороховой гари, пыли, слез, слюней и соплей, но вот откуда взялась красная краска на ухе и волосах? Может кровь? Я осторожно пощупал ухо, потом зарыл пальцы в жесткие волосы. Лак с оттенком! Сразу же стало понятно происхождение черного ирокеза - бабка, зажав волосы в кулаке, спасла их от лака. На душе стало муторно. Боже мой. Представляю, что думает обо мне хозяйка. Сперва наорал, потом, не поморщивш