Лебединая песня
Не вставая с дивана, Марина слегка наклонила голову. Копна волнистых с бордовым отливом волос тут же тяжелым пологом задрапировала лицо. Резкий взмах головой и тысячи, а то и сотни тысяч, легких как пух волосков, взметнулись встревоженным роем. Девичья кисть, словно гончая, кинулась следом. Скользнула по лбу, растопыренной пятерней врезалась в гущу и словно каток, приминая бордовую дружно сопротивляющуюся орду, поползла на затылок. Девичья голова запрокинулась. Я судорожно сглотнул. Трюк хоть и старый, но действует безотказно. Кисть съехала на частично прикрытую водолазкой изящную шею, точеные пальцы прошлись по ключице, длань изогнулась, и плавно спустившись на грудь, на секунду ее, приподняла и грубо сдавила. Я улыбнулся. Вот это по-нашему. Шутки я понимаю. Маринины губы слегка приоткрылись. Из груди вырвался полу стон, полу вздох, зеленые очи подернулись дымкой, ресницы сомкнулись, кисть грациозно вспорхнула, сжимаясь в кулак, указательный палец коснулся коралловой губки и, опустившись на высунутый язык, заскользил к подбородку. Моя правая бровь непроизвольно приподнялась. Путешественник спрыгнул на нижнюю губку, нещадно ее, оттопырив, скатился на вздернутый подбородок и словно пиявка: медленно и неотвратно пополз по шее. Тело красавицы выгнулась, дыхание участилось, высунутый язык вульгарно - демонстративно прошелся по сочным губам. Я неловко заерзал. Кровь прилила к голове. Взор потупился. И... Неловкость переросла в дикий стыд. Девичьи джинсы оказались опущены ниже колен. На бедрах сиреневые, отороченные черными кружевами подвязки; сквозь белые, полупрозрачные стренги проклевываются волоски, а стройные ноги обтянуты черными в крупную клетку нейлоновыми чулками. Типичный наряд проститутки - мелькнуло в мозгу - подруга не обманула. Изящная девичья кисть, извиваясь ужом, проскользнула под стренги, коленки слегка разошлись, из груди девушки вырвался полу стон, полу вздох и слух резануло - Возьми меня. Подавленное желание, стыд, обида, любовь, жгучее разочарование - все смешалось в гремучую смесь и мгновенно рвануло, сметая с дивана. Кулаки плотно сжаты, глаза мечут молнии, зубы скрежещут. В голове точно азбукой Морзе отстукивается вопрос. Как быть? Не найдя выхода, я размахнулся. Марина испугано ойкнула, я ощерился, и плотно сжатый кулак с разворотом вонзился в тугую диванную плоть. Затрещало. Полуистлевшая ткань расползлась как подмокшая промокашка. Блеснули пружины, взлетела труха, обездоленные клопы дружно прыснули в стороны и костяшки, к глубокому удивлению, а также удовлетворению пройдя сквозь сиденье, внезапно вонзились в упругую, теплую плоть. - А-а-а-а - кто-то взвыл в глубине - Помогите. Марина вскочила, ладошки прижаты ко рту, в глазах плещется страх. Но я вижу, боится она не того, кто в диване, а почему-то меня. И меня озарило. Любовник! Я словно всадник взлетел на строптиво подпрыгивающий диван, рука глубже скользнула в отверстие, пальцы нащупали шею, я зарычал и вцепился сопернику в глотку. Несчастный забился как мышь в мышеловке и захрипел. Я поднатужился, мускулы вздулись, натягивая рубашку, ярость добавила сил, и диван разорвало. Что праздничную хлопушку. Пружины взлетели как серпантин, гнилой поролон заменил конфетти, а выдернутое на свет божий убогое голое тельце действительно стало сюрпризом. Мохнатые ноги - ухватом, живот - как бурдюк, голова - жирный блин под копной перепревшей соломы, одним словом не Казанова, а дикий татаро-монгольский кочевник. Я повернулся к Марине и как погремушкой тряхнул мужичком - Что за урюк? - Домовой - нагло оскалилась девушка. Я взбеленился - Скорее уж юртовой. А рахит оттого, что в диване живет? - Да ты сам юртовой рахитик - прохрипел «домовой» и задергался как эпилептик. Приплюснутое совковой лопатой лицо моментально скукожилось как сухофрукт, шея выскользнула из захвата, блеснул ятаган и гнилые татаро-монгольские зубы ощерились в хитро-злорадной ухмылке. - Резать сейчас тебя буду. В плечо, с тупой болью вонзился клинок, я увидел, блестящую узкую ручку обычного медицинского скальпеля, крик заблудился в груди, я рванулся, глаза широко распахнулись, и ... Комната преобразилась. На смену яркому искусственному свету пришел полумрак, рахитичный любовник исчез, я сижу на диване, Марина склонила прелестную голову мне на плечо и тихонько сопит, пощупал обивку дивана - цела, лишь "порезанная" рука онемела и ноет. Я захлопал глазами, постепенно приходя в себя. Неужто приснилось? Стараясь не разбудить девушку, медленно, точно бревно извлек из-под ее спины руку. Пощупал. Цела. И тут же скривился от боли. В конечность как будто с разбега впечатался еж. Вернее весь выводок, вместе с родней до седьмого колена. Мгновенно припомнился электрофорез: при большом токе ощущения те же. Сотни, а то и тысячи тонких как нитка иголок нещадно впиваются в плоть и буквально разрывают ее изнутри. Чувство скажу вам не из приятных. Я принялся нежно, массировать кисть, инстинктивно прижимая ее к груди, в то время как на лице моем, точно на роже махрового мазохиста блуждала улыбка. Я вспоминал. Вчера, возвратившись с продуктами и шампанским, усталые, но довольные мы вместо Саши нашли лишь записку. Девушка негодовала. Писала, что нас посылать лишь за смертью и что друзья так не поступают, но правда только в начале. Дальше она сообщила что уезжает, просила не волноваться, поблагодарила мою персону и самое главное извинялась перед Мариной. За что, я не понял, но милая радовалась как девчонка, особенно, после того как прочла что ей можно теперь, если только захочет, рассказать обо всем. И она рассказала. Оказывается Марина не проститутка! И никогда не была ей, как впрочем, и Саша. Бедняга придумала все с перепугу. После того как на нас налетели две озабоченные старухи. Она почему-то решила, что я с ними вместе. Да и потом, несмотря на все доводы вставшей на мою защиту подруги, рассказывать правду не разрешила. Боялась, что может меня спровоцировать. Ведь Александра, со слов ненаглядной ужасно богата. Живет на рублевке и папа ее крутой бизнесмен. Марина как выяснилось тоже из стольного града, вот только в отличие от подруги, не из самого, а откуда-то из подмосковной глубинки. Живет вместе с мамой, тремя братьями и двумя их супругами в старом, прадедовском доме. Полгода назад у нее умер папа. И недвижимость в Чебоксарах, доставшаяся отцу по наследству от дальней родственницы, теперь перешла уже к ней. На семейном совете квартиру решили