мелькнуло в мозгу - подруга не обманула. Изящная девичья кисть, извиваясь ужом, проскользнула под стренги, коленки слегка разошлись, из груди девушки вырвался полу стон, полу вздох и слух резануло - Возьми меня. Подавленное желание, стыд, обида, любовь, жгучее разочарование - все смешалось в гремучую смесь и мгновенно рвануло, сметая с дивана. Кулаки плотно сжаты, глаза мечут молнии, зубы скрежещут. В голове точно азбукой Морзе отстукивается вопрос. Как быть? Не найдя выхода, я размахнулся. Марина испугано ойкнула, я ощерился, и плотно сжатый кулак с разворотом вонзился в тугую диванную плоть. Затрещало. Полуистлевшая ткань расползлась как подмокшая промокашка. Блеснули пружины, взлетела труха, обездоленные клопы дружно прыснули в стороны и костяшки, к глубокому удивлению, а также удовлетворению пройдя сквозь сиденье, внезапно вонзились в упругую, теплую плоть. - А-а-а-а - кто-то взвыл в глубине - Помогите. Марина вскочила, ладошки прижаты ко рту, в глазах плещется страх. Но я вижу, боится она не того, кто в диване, а почему-то меня. И меня озарило. Любовник! Я словно всадник взлетел на строптиво подпрыгивающий диван, рука глубже скользнула в отверстие, пальцы нащупали шею, я зарычал и вцепился сопернику в глотку. Несчастный забился как мышь в мышеловке и захрипел. Я поднатужился, мускулы вздулись, натягивая рубашку, ярость добавила сил, и диван разорвало. Что праздничную хлопушку. Пружины взлетели как серпантин, гнилой поролон заменил конфетти, а выдернутое на свет божий убогое голое тельце действительно стало сюрпризом. Мохнатые ноги - ухватом, живот - как бурдюк, голова - жирный блин под копной перепревшей соломы, одним словом не Казанова, а дикий татаро-монгольский кочевник. Я повернулся к Марине и как погремушкой тряхнул мужичком - Что за урюк? - Домовой - нагло оскалилась девушка. Я взбеленился - Скорее уж юртовой. А рахит оттого, что в диване живет? - Да ты сам юртовой рахитик - прохрипел «домовой» и задергался как эпилептик. Приплюснутое совковой лопатой лицо моментально скукожилось как сухофрукт, шея выскользнула из захвата, блеснул ятаган и гнилые татаро-монгольские зубы ощерились в хитро-злорадной ухмылке. - Резать сейчас тебя буду. В плечо, с тупой болью вонзился клинок, я увидел, блестящую узкую ручку обычного медицинского скальпеля, крик заблудился в груди, я рванулся, глаза широко распахнулись, и ... Комната преобразилась. На смену яркому искусственному свету пришел полумрак, рахитичный любовник исчез, я сижу на диване, Марина склонила прелестную голову мне на плечо и тихонько сопит, пощупал обивку дивана - цела, лишь "порезанная" рука онемела и ноет. Я захлопал глазами, постепенно приходя в себя. Неужто приснилось? Стараясь не разбудить девушку, медленно, точно бревно извлек из-под ее спины руку. Пощупал. Цела. И тут же скривился от боли. В конечность как будто с разбега впечатался еж. Вернее весь выводок, вместе с родней до седьмого колена. Мгновенно припомнился электрофорез: при большом токе ощущения те же. Сотни, а то и тысячи тонких как нитка иголок нещадно впиваются в плоть и буквально разрывают ее изнутри. Чувство скажу вам не из приятных. Я принялся нежно, массировать кисть, инстинктивно прижимая ее к груди, в то время как на лице моем, точно на роже махрового мазохиста блуждала улыбка. Я вспоминал. Вчера, возвратившись с продуктами и шампанским, усталые, но довольные мы вместо Саши нашли лишь записку. Девушка негодовала. Писала, что нас посылать лишь за смертью и что друзья так не поступают, но правда только в начале. Дальше она сообщила что уезжает, просила не волноваться, поблагодарила мою персону и самое главное извинялась перед Мариной. За что, я не понял, но милая радовалась как девчонка, особенно, после того как прочла что ей можно теперь, если только захочет, рассказать обо всем. И она рассказала. Оказывается Марина не проститутка! И никогда не была ей, как впрочем, и Саша. Бедняга придумала все с перепугу. После того как на нас налетели две озабоченные старухи. Она почему-то решила, что я с ними вместе. Да и потом, несмотря на все доводы вставшей на мою защиту подруги, рассказывать правду не разрешила. Боялась, что может меня спровоцировать. Ведь Александра, со слов ненаглядной ужасно богата. Живет на рублевке и папа ее крутой бизнесмен. Марина как выяснилось тоже из стольного града, вот только в отличие от подруги, не из самого, а откуда-то из подмосковной глубинки. Живет вместе с мамой, тремя братьями и двумя их супругами в старом, прадедовском доме. Полгода назад у нее умер папа. И недвижимость в Чебоксарах, доставшаяся отцу по наследству от дальней родственницы, теперь перешла уже к ней. На семейном совете квартиру решили продать. Вот она и приехала, что бы оформить доверенность на продажу риэлтору. А Сашу взяла для компании. Той все равно делать нечего, а так хоть какое-то да разнообразие. Кстати познакомились они в институте. Вместе учатся на экономфаке. Только Саша на платном, а Марина прошла по конкурсу на бюджетное место. Но дружбе это не помешало. Тем более что Александра отнюдь не дура, учится хорошо, биатлонистка и вообще замечательный человек. А на платный пошла из-за убеждений. Не захотела отнимать, у какого ни будь неимущего шанс на учебу. Кто украл Сашу - они не знают. Но думают ради выкупа. Марина еще спала, когда подруга ушла на пробежку. Разбудил ее Сашин отец, поинтересовался, где дочка, велел никуда из дома не выходить и сказал, что начальник службы безопасности уже летит. Спросил адрес и бросил трубку. А вскоре явились и мы. Марина вначале подумала, что бухие. Ну а затем - я расплылся в улыбке - Ей импонировало мое смущение, а когда отмылся - мужественная красота. Одним словом Марина влюбилась в меня если не с первого, то со второго взгляда уж точно. А потом позвонила Саша. Полвечера благодарила и пела мне дифирамбы, приглашала в Москву - Марина аж заревновала, потом то же самое, но на другой лад пересказал ее папа, а после и мама - короче, я понял что лоханулся. Юная, стройная, единственная дочка богатых родителей. Спортсменка, героически вызволенная из бандитского плена. Да к тому же со слов Марины ужасно порядочная - все как заказывал, разве что не такая красивая, как Марина, но ведь и не уродка, а в результате - я посмотрел на посапывающую подругу и, не сдержав счастливой улыбки, зарылся лицом в разметавшуюся копну. В результате оказывается мне все это ни к чему. Любимая рядом и это главное. Я потянулся. Отчаянно громко стрельнули суставы, взгляд пробежался по разоренному столику, пальцы нашарили, в груде конфетных оберток Маринину раскладушку и из груди вырвался тяжкий вздох. Шесть утра. Сказка кончилась. Супермен - Казанова через два часа должен стать «дубаком». Снова пропахшая зоной пятнистая форма, ненавистная рожа тупого начальника, плоские шутки, дебильные разговоры и ненависть, ненависть, ненависть всех ко всему. Ненавижу. Захотелось завыть. Уныло, протяжно, обратив лик к луне. Я на миг ощутил себя волком. Гордым, могучим, но в то же время потрепанным, усталым и беспомощным. «А может и правда, в Москву? К Александре? Пускай не люблю, пускай менее хороша, но зато я ей нравлюсь. Я чувствую. Проблем окрутить и женится, не будет. А там ждет богатство, а с ним и свобода. Такая желанная, такая упоительная и такая недосягаемая для бедняка». Я осторожно, стараясь не разбудить девушку, медленно встал. В груди мерзко ноет, левая рука онемела, боль эхом пульсирует в кисти. Холодные пальцы Кондратия тискают душу. «Что выбрать? Как сделать лучше? До пенсии ведь еще целых три года». Неспешно прошелся к окну. С металлическим шумом раздернул портьеры. Утомленные затянувшимся ожиданием солнечные лучи, ослепляя, ворвались в комнату. Я отвернулся. Глаза то ли от яркого света, а то ли от горькой обиды наполнились влагой. Я заморгал. Посланники солнца, подобно ищейкам мгновенно обшарили комнату. И хоть тьма точно старая сводня испуганно жмется в щелях. Мы растрепаны и помяты, а на столе возвышается пустая бутылка из-под шампанского, наши помыслы в эту ночь оказались чисты и невинны. Как впрочем, и наши поступки. И солнышко это поняло. И засияло. И обрушило на красавицу, словно счастливая мать все тепло нерастраченной нежности. Я невольно залюбовался. Первой проснулась улыбка. Заиграла на нежных губах, затрепетала, как алая ткань на ветру. На щеках обозначились ямочки, задрожали ресницы, волосы колыхнулись, и хрупкая кисть в полудреме зашарила по дивану. Я улыбнулся. Точно так же, наверное, оживала и Галатея. Не найдя меня девушка встрепенулась. Глаза широко распахнуты. На лице неподдельный испуг, голос тихий, срывающийся - Любимый! Я устыдился. «Как мог я ничтожный роптать на судьбу? Как только хватило мне наглости даже подумать о том, чтобы бросить Марину? Да еще ради чего, ради денег! Позор на мои седины». Ноги сами рванули к дивану. Щека нежно прижалась к девичьей груди, я услышал, как бьется сердечко, и губы непроизвольно расползлись в глуповато - блаженной улыбке. - Не спится? - девичьи руки обвили голову. - Да сон дурацкий приснился. -Какой? - Голос Марины неприятно насторожился. Я поднял голову - Ты веришь снам? - А ты нет? Я на мгновенье задумался - Наверное, нет. Хотя... Я заметил, когда вижу рыбу - обязательно заболею. - А что приснилось сегодня? Я улыбнулся - Ты. Я? - Глаза девушки счастливо вспыхнули. - Да. Ты меня соблазняла. - И как? - Красавица засмеялась - Получилось? - Я не да