ди вырвался вздох и взгляд устремился, через огромный в пол крыши люк на быстро светлеющее небо. Надо поспать. Третью ночь без нормального сна я не выдержу. А для этого нужно расслабиться и подумать о чем ни будь светлом и очень приятном. Конечно же, о Марине! Но в голову как назло лезли лишь связанные с ней волненья и страхи. И тогда я взялся за дело с другого конца. Первыми вспомнились сослуживцы. Я усмехнулся. Ну и физиономии. Видели бы они себя со стороны. Хотя если к Мозгу или к тому же Чабану заявилась подобная дама я бы тоже, наверное, выглядел аналогично. Еще бы. Такая принцесса, да к тому же льнет словно кошка. Как тут не позавидуешь? А мои соседки. Перед глазами как будто включился кинопроектор. Вот мы эффектно въезжаем во двор на шикарной машине, местные сплетницы как всегда на дежурстве: на скамейке возле соседнего подъезда лузгают семечки, разрабатывая язык. Заметив машину, настораживаются, взгляды переходят в сканирующий режим. Гусыня - невысокая полная женщина, прозванная так за переваливающуюся походку и резкий гортанный голос своими же острыми на язычок соратницами, аж привстает. Я смущенно вываливаюсь из машины, рука неловко поддерживает Марину, краем глаза отмечаю возникший в сорочьем царстве ажиотаж, Марина с любопытством осматривается, и я быстро увлекаю ее в убогий подъезд. Мне, конечно, ужасно приятно вышагивать рядом с подобной красавицей, но в то же время неловко. За грязный двор, несмотря на то, что он мне очень дорог. Здесь прошло мое детство. За взявшие его в полукольцо ветхие гаражи и сараи, между которыми мы так любили играть в войнушку и прятки. Но больше всего, за невоспитанных сплетниц, которые время от времени тыкают в нашу сторону пальцами. Родители на работе, и мне не хочется, что бы Марина представила их такими же: безвкусно одетыми, плохо пахнущими, беспардонными. Хотя, если она живет в частном доме, да еще в деревне, то шоком для нее это стать не должно. Но тем не менее. Я горжусь родителями. Оба несмотря на то, что мать из села, а отец из деревни, солидные интеллигентные люди. Кандидаты наук, преподают в Чувашском Государственном университете. Одним словом не чета этой серости. Вадим как назло тащится следом. Все попытки отшить он или сводит к шутке или попросту игнорирует под заливистый смех Марины. Надо отдать должное, мерзавец красив, статен, умен, понимает толк в юморе, а самое главное необычайно уверен в себе, а оттого буквально пышет добродушною снисходительностью. Я ощущаю себя рядом с ним чем-то мелким и мерзопакостным, вроде гнома. А оттого еще больше злюсь, ревную и еще больше проигрываю. Но Марина, будто этого не замечает. С любопытством осматривает квартиру, читает корешки книг, листает альбомы, пытливо расспрашивает о каждом запечатленном на фото, особенно если этот запечатленный относится к женскому полу, одним словом чувствуется - все связанное со мной, девушке не безразлично. И даже больше. Тщательно не показывая вида, она ревниво ищет соперницу. Я чувствую, как меня медленно заполняет вся гамма самых противоречивых чувств. Я сгораю от счастья и от стыда, любовь и ненависть переполняют меня через край, хочется плакать от жалости и в то же время смеяться от веры в удачу. Мне кажется, будто я начинаю сходить с ума. За спиной будто бы вырастают крылья. Я ощущаю их мощь, тело становится легким, в голове проясняется, мерцающие за стеклом люка звезды неожиданно складываются в знакомые, но непонятные символы я пытаюсь взлететь. Подпрыгиваю. Еще и еще. Что-то держит. Опускаю глаза и едва не вскрикиваю от ужаса. Вместо знакомого, привычного тела - мохнатое туловище тигра. Но ужасает меня почему-то не это, а облепившие лапы сотни, а то и тысячи крошечных комароподобных человечков с длинными, тонкими и прозрачными, как леска носами, заканчивающимися в недрах густого тигриного ворса. Да это вампиры! - Осеняет меня. - Они пьют мою кровь! Я отчетливо вижу, как алая жидкость струится по хоботкам, одни человечки приветливо улыбаются, машут мне ручками, лица их благообразны и даже красивы, другие, уродливые, свирепо вращая глазами, всячески пытаются укусить. Несколько мелких гаденышей даже, погано хихикая, нагло справляют на мой хвост нужду, но все они, до единого, кто-то больше, а кто-то меньше буквально на глазах надуваются кровью. Моей. Я дергаюсь, пытаюсь, от них избавится, подпрыгиваю, затылок ударяется о подголовник, я распахиваю глаза. Неяркий утренний свет на мгновение слепит. Сердце неистово бьется, воздуха не хватает, ощущение такое, будто я вынырнул с большой глубины. Но я успеваю заметить, тело мое и вампиров поблизости нет. С облегчением понимаю - сон. Взгляд фокусируется за окном. По телу пробегают мурашки и на меня накатывает новая волна панического ужаса. Сквозь легкую, молочную дымку, со всех четырех сторон, проступают огромные, в несколько человеческих обхватов, стволы вековых деревьев. Лес! Мелькает у меня в голове. Придорожные посадки другие. Ветви кустарников, точно зеленые чешуйчатые лапы чудовищ, то и дело бесшумно выныривают из тумана, пытаются нас ухватить, под их ударами машина бренчит как консервная банка, древесные когти, скользя по холеным немецким бокам заунывно скрежещут и так же бесшумно как появились растворяются в дымке у нас за спиной. Две черные, словно бы выжженные на зеленом ковре параллельные колеи беспрестанно петляют, причем во всех плоскостях, а порой даже прячутся в лужи. Они словно пытаются сбить нас со следа. Но бес толку. Джип, как ни в чем небывало плотоядно урчит, брезгливо отплевывается и уверенно, даже не сбавив скорости, мчится по бездорожью. А вслед нам, неодобрительно, будто прощаясь, неспешно помахивают резными листьями огромные разлапистые папоротники. «Будут пытать» ужаснулся я, «но почему они так уверенны? Не связали, оружием не угрожают. Я, конечно, понимаю, они гораздо сильнее, но это в открытом бою. А если я нападу сейчас. Сзади. Исподтишка. Вадим, конечно, не видел, как я прихватил пистолет, но о его существовании знает, а, следовательно, не может не исключить возможность того, что я взял его в нашу поездку. И хоть он и газовый, но неприятности, особенно если стрелять в упор, доставить может. И, тем не менее, Вадим, как ни в чем не бывало, глазеет по сторонам, а Артем увлеченно вращает баранку. Одним словом ведут себя оба так, будто и, правда, везут нас в деревню». Я перевел взгляд на девушку. Бодрая, явно проснулась давно. Сидит молча не возмущается. Припугнули? Или действительно едем правильно? Я вопрошающе вздернул брови пытаясь если не получить знак, то хотя бы уловить признаки затаенного ужаса. Взгляд отстраненный, правда, направлен не на дорогу, а сквозь меня, следовательно, трасса знакома. Но вот улыбка обычно открытая, беззаботная, во все тридцать два белоснежных зуба до появления легких ямочек на щеках, сейчас больше похожа на судорожный оскал. Брови нахмурены, лоб перечеркнут едва заметными вертикальными бороздками. Чувствуется, красавицу что-то тревожит. Даже пугает. Но ужаса нет. И знаков не подает. Такое ощущение, будто душа ее где-то витает. А может, она просто оцепенела от ужаса? Или быть может ей стыдно, от того что она как иуда предав наши чувства везет меня на заклание? Хотя. О каких чувствах с ее стороны может идти разговор, если она меня даже толком не знает. То что я в нее втюрился с первого взгляда, еще ничего не значит, я вечно пытаюсь всех девушек идеализировать. К тому же, она очень красива, опять таки из Москвы и моложе. Одним словом я совершенно ей не подхожу. И то, что она мне ответила, якобы, тоже взаимностью либо уловка, чтоб я стал покладистой жертвой, а либо обычная жалость, о которой она теперь сожалеет. Одно дело там, далеко, в Чувашии, поддаться порыву, и подыграть в романтичной сказке несчастному дубаку и совершенно другое, везти его в дом на смотрины, к родне. Да ее же никто не поймет. Я слегка успокоился. Но уж лучше пусть так, чем стать жертвой трансплантационной мафии. К тому же она засветилась на зоне. Не дура. Должна понимать, что ее с такой внешностью мигом запомнили, да и на камеры явно попала. Это же ведь как ни как все же режимное учреждение. Если только... Во мне снова вспыхнул панический страх. За две недели до этих событий, в тюрьме проводили внеплановый медосмотр среди охраны. Я тогда еще пошутил, что начальник подыскивает жене донора для искусственного оплодотворения. Тема мгновенно раздулась. Нашлись добровольцы. Правда в пробирку сдавать не хотели. С пеной у рта утверждали, что должный эффект наступает лишь только при полном контакте. Потому как мужская энергия через пробирку не передается. Мгновенно возник бизнес-план поставлять в Москву сперму. Все тут же прикинули прибыль и если бы кто-то не ляпнул, что можно сдавать лишь с Московской пропиской, весь личный состав через час штурмовал бы наверно автобус. Так же все просто поржали и тут же забыли. И видимо зря. Где гарантия, что таким образом руководство нас не продало. Может конечно не напрямую, а только лишь сведенья о здоровье. Но в любом случае слишком уж подозрительное совпадение. Особенно если учесть, что за столько лет службы, впервые всем сделали даже узи всех внутренних органов. Рука незаметно полезла за пояс. В обойме, конечно, всего два патрона, но иного выхода я не вижу. Наша прогулка по лесу может иметь только два основания. Или Марина действительно проживает в такой беспросветной глуши, что, глядя