упускать его, я просто не имею права. Забравшись в полуразрушенный, давно уж заброшенный сарай я аккуратно пристроил шуршащую ношу на кучке полуистлевшей соломы и как смог прикрыл деревянную, болтающуюся на одной петле дверь. В помещении тут же воцарился таинственный полумрак. А еще было бы хорошо, позволил я самому себе признаться в глубоко затаенной, но такой сладостной мысли, если бы это была прекрасная молодая девушка из богатой семьи, в которую я смог бы влюбиться. И чтобы она влюбилась в меня, как в своего спасителя и помогла бы мне устроиться, куда ни будь на фирму к своему отцу. А уж я бы не растерялся. Землю бы грыз, но добился бы так необходимого мне признания. В общем как это ни стыдно признавать, но бедолагу я спасал не совсем бескорыстно. Вернее спасал то я его бескорыстно, но с затаенной корыстной мыслью. Ножа к сожалению нет. Целлофан пришлось рвать руками. Благо бандиты оказались жадными и завернули свою жертву во что дешевле, а может, во что попалось. Но пленка рвалась как намокшая промокашка. Правда, слоями. Осилить ее всю за раз я не мог, как не пыжился. Слишком уж много ее оказалось на бедолаге. Складывалось впечатление, что пеленали его не иначе как потомки мумифицировавших Тутанхамона жрецов или по найденной технологии, но, слава богу, не так плотно и не модной сейчас стрейч-пленкой, что собственно то и позволило моему пациенту не задохнуться. - Е, К, Л, М, Н. - Разорвав предпоследний слой, я не смог удержаться от тихого восклицания - Пациентке. Сквозь тонкую полупрозрачную целлофановую преграду, отчетливо проступили закрывшие все лицо длинные, точно воронье крыло черные прямые волосы, маленькие коричневые на небольших гордо возвышающихся холмиках соски да красные кружевные трусики. Не знаю уж отчего, но мне почему-то нестерпимо захотелось фиглярски полу присесть и, разведя руки в стороны с идиотской улыбочкой на лице объявить - Вот тебе бабка и юрьев день. С трудом, подавив сие, мягко говоря, пугающее желание, я, не задумываясь, сорвал с девки остаток пленки и мимоходом, отметив на крепком не по девичьи мускулистом теле наличие огромного количества синяков, кровоподтеков и даже порезов, осторожно раздвинул лохматые космы и заглянул в лицо. Девушка оказалась, мягко говоря, не в моем вкусе. Лицо продолговатое, лоб большой, брови выщипаны тонкой нитью, а челюсть бульдожья. Определить изначальную форму разбитых губ и носа не представлялось возможным. Но я отчего - то был твердо уверен, что даже при самом благоприятном раскладе красоты они ей не прибавляли. Хотя, как говорится на вкус и цвет товарищей нет. Кому-то она может и покажется милой. Особенно если накрасится и приоденется. Но вот то - что никак уж не мне - это точно. И дело тут даже не в физиономии. Просто я не люблю пацанок. Хотя. Я критически еще раз посмотрел на «красавицу». Нет. Даже если ее папа Бил Гейтс. Осторожно взяв девушку за руку, я попытался нащупать пульс. Приложил ухо к теплой еще сохранившей аромат дорогих духов слабо вздымающейся грудной клетке и, наконец, обнаружив едва слышное сердцебиение, заволновался. До меня вдруг дошло, что все происходящее не игрушки. Такие не страшные с виду побои вполне могли обернуться отбитыми органами и внутренними кровотечениями. Человеческий организм очень хрупок. На секунду мне стало стыдно. Но я же ведь только подумал, попытался, я оправдаться, ей это вреда не принесло. Но тут же плюнув на бесполезное самобичевание, принялся размышлять над насущной проблемой. Звонить в скорую. Первое, что пришло на ум, а потом уж в милицию. Я вытащил из поясной сумочки сотовый, и чертыхнулся. Подлец не работал. Безрезультатно потыкав красную кнопочку, я вытащил аккумулятор и стал согревать дыханием. Эта литий - ионная сволочь последнее время взяла за моду, разряжаться, когда ей вздумается. Конечно, редко, и поэтому до сих пор избегала отставки, но как сейчас выяснилось, очень метко. Так метко, что дальше некуда. Вставив аккумулятор на прежнее место, я вновь попытался включить аппарат. Экран на секунду зажегся, моргнул и.... Потух. -Проклятая нищета - выругался я, в полголоса, сунул в сумочку давно уже отработавший свой век телефон, пальцы нащупали на дерматине царапины, а ведь только купил! Я в конец огорчившись задумался над дальнейшими действиями. Телефон не работает, подмога необходима, следовательно, нужно за ней бежать. Одному конечно сподручней, но бросать девушку тоже нельзя. Вдруг забредут наркоманы или бомжи, кто их знает, что им взбредет в голову. Изнасилуют, а то и добьют. Нет, нужно брать ее на руки и дуть до ближайших домов, но только в противоположную от арки сторону. Мало ли что, вдруг те бандиты вернулись и сейчас нас там ищут или засаду устроили. Лучше не рисковать. Пусть чуть подальше, зато надежнее. Хотя. Я задумался. Выходов здесь всего два. Или сквозь арку, куда я шел, или через сараи на соседнюю улицу, откуда пришел. И бандиты, не исключено, могли это знать. Не зря же они выбрали для своих черных дел именно это место. И хоть номера насколько я успел разглядеть, у них, не чувашские; по-моему, московские, нет никакой гарантии, что за рулем сидел тоже москвич. Скорее уж местный. Не по навигатору же они в арку заехали. А раз так, то бежать в противоположную сторону все равно, что уподобиться загоняемому зверью. Да и бандитам сподручнее ждать нас, не там где мы уже нашумели, выстрелы могли и услышать, а там где спокойно и тихо. То есть как раз там, куда я ведомый инстинктами чуть было не побежал. При мысли, что тогда могло бы произойти, меня передернуло как от озноба. Хорош спаситель. Сам в лапы пришел бы, да еще и жертву принес. Чего так не разбойничать. В общем, решено, иду в арку". Диктофон зашипел. Видно трек завершился. Брови Алекса съехали к переносице. Взгляд затуманеный. Мысли роятся как дикие пчелы. Пацан был "дубак". В Чувашии одна треть мужиков сидит, одна треть их охраняет, одна треть, побывав предварительно в шкуре кого-то из первых двух третьих, теперь или катается на заработки в москву, или пашет в Чувашии. Одним словом. Друг друга все знают. А уж подобного кренделя и подавно. Вновь послышался треск, зашуршала бумага и рассказчик продолжил. "Девушка застонала и приоткрыла глаза. -Ты в порядке? - я кинулся к ней - Говорить можешь? -Где я - еле слышно, одними губами прошелестела несчастная - Ты кто? - Не бойся, я не враг.- Спешно затараторил я, боясь, что бедняжка опять потеряет сознание - Ты в безопасности. Но бандиты, скорее всего где-то неподалеку, а телефона, чтобы вызвать подмогу, у меня нет. Так что придется пробиваться самим. Ты идти можешь? - Не знаю - Девушка пошевелила пальцами рук, потом сжала кулаки и попыталась подняться. - Лежи, лежи - заметив гримасу боли, поспешил я ее остановить - Ты лучше скажи вначале, голова не болит? Не тошнит тебя? - Вроде нет. - А живот? - Вроде нормально. - А что тогда болит? - Все. Я поник. Вспыхнувшая было надежда на удачный и легкий исход, угасла. И девушка, по-видимому, это заметив, слегка искривила разбитые губы, и уже более крепким голосом зашептала - Не дрейфь. Внутренних повреждений нет. Я знаю. Болят лишь мышцы да кожный покров. До свадьбы все заживет. - И видно заметив мое недоверие, добавила - Я спортсменка, у меня было и хуже. - А может, лучше все-таки здесь подождешь?- с сомнением предложил я, стараясь не пялиться на соски - Тем более что и идти тебе не в чем. Да и мне одному сподручнее. Сниму пиджак, волосы приглажу, меня и не узнают. Вряд ли они успели хорошо меня разглядеть, а с тобой, тем более в таком виде, нас тут же спалят. - А ты мне пиджак свой отдай. - А что на ноги? - Плевать, так пойду - решительно заявила девица и довольно резко приподнялась на руках - Здесь я не останусь. - Ну ладно - покладисто согласился я, понимая, что другого выхода нет, тем более что и самому мне не очень то и хотелось ее здесь оставлять, да и идти одному, честно говоря, тоже было слегка страшновато. - Только я тебе лучше рубашку отдам. Она белая, за блузку сойдет, а трико за лосины. Вот только что на ноги тебе одеть, не представляю. Мои туфли тебе наверняка велики будут. Я посмотрел на ее ступни, потом с удивлением пробежался взглядом по крепким ногам, узким мальчишеским бедрам, отчетливо выделяющимся на животе мышцам и, уткнувшись в два маленьких холмика, стыдливо перевел взгляд на лицо. В суматохе я как-то не сразу обратил внимание, и лишь сейчас до меня дошло, что по комплекции деваха лишь чуточку меньше меня. Может быть, на размер или два, но не больше. -И как только я тебя дотащил - не смог я сдержать удивления - Ты же килограмм семьдесят пять будешь. - Шестьдесят пять - пробурчала, на глазах восстанавливающаяся собеседница - Давай раздевайся. Хватит на меня пялиться. Или гормоны взыграли. На секунду я разозлился. Но, не подав виду, решительно встал и стянул пиджак. Пристроив его на торчащий из стены ржавый гвоздь, неторопливо расстегнул пряжку ремня и, вжикнув замком, потянул брюки вниз. - Да не злись ты. Я пошутила - А я и не злюсь - бесстрастно заметил я - Я раздеваюсь. Кстати могла бы и отвернуться. Не боишься, что у самой гормоны взыграют. - Было бы отчего - фыркнула собеседница довольно громко - Да ты хоть членом тут своим тряси... Договорить она не успела. За стеной послышался легкий шорох, я замер, проникающие через щели лучики света, оповещая о посторонних, тревожно моргнули, дверь с громким стуком ввалилась в сарай.