земные эпитеты по отношению к ней в лучшем случае просто банальны и неуместны, а в худшем так вообще оскорбительны. Причем для того, что бы подчеркнуть это, он, перечислив все титулы князя, ни словом не обмолвился о заслугах и регалиях Антуанэтты. А их, я уверен, не меньше. Но зато этим, он автоматически перевел ее из разряда обычных женщин в разряд небожительниц, которые не нуждаются ни в каких земных ярлыках. - Сделав на этом месте паузу, дабы смочить пересохшее горло и дать обалдевшим хозяевам время на осмысление сказанного, я вдруг к большому своему удивлению разглядел их остекленевшие со сбитой фокусировкой взгляды и понял, что чуточку переборщил. Но если для закаленных великосветскими раутами представителей княжеского рода мой треп был не более чем жужжанием цапнувшей мошки, сумевшей на миг завладеть их вниманием, то для дворецкого он стал настоящим открытием. Бедняга буквально окаменел с отвисшей челюстью и вываленным языком, что, учитывая нахождение его опорно-двигательной системы в горизонтальном положении, делало горемыку похожим на пса, а вернее на Булгаковского Шарикова. Точно. Один к одному. Разбитый лоб. Полное непонимание происходящего. Отрывки воспоминаний и мыслей проскальзывающие в глазах. И вот он апофеоз его старческих размышлений. Кряхтя и держась за скрипящую поясницу, дворецкий, с трудом встав с гранитного пола, взглянул на застывших господ. Но как. Столько важности спеси и высокомерия не набралось бы и у десятка особ королевского рода. Что уж тут говорить о сидящих за столом низкородных плебеях, которые, судя по виду дворецкого, и титул-то получили лишь благодаря его титаническому краснобайству. - Ну, ты горазд, брехать - первым вышел из ступора тучный Иван, отчего-то напомнивший мне вареник. - Любую кошелку враз уболтаешь. Комплимент если честно, был не заслуженный. Дело в том, что подобное красноречие у меня проявляется только в экстренных случаях или после принятия небольшой толики горячительного, коим в данном случае послужило вино. А посему чтобы пользоваться этим так называемым даром по своему усмотрению мне нужно либо постоянно находиться в предынфарктном состоянии, либо не расставаться с бутылкой, причем в виде капельницы во избежание передоза. А так как это практически невыполнимо, то я все свободное от выпивки и стрессов время, до неприличия косноязычен. Врожденная скромность, а вернее привитый родителями еще в детстве комплекс неполноценности, буквально морскими узлами связывает мой язык. Я не могу, к примеру, сказать, кому ни будь комплимент, даже если он будет на девяносто девять процентов правдой. Не могу просто так, где ни - будь в транспорте или на улице познакомиться с человеком, в общем проще сказать, что я ни фига ничего не могу, чем еще страниц этак на десять перечислять все свои мыслимые и немыслимые внутренние запреты. Но все это, слава богу, распространяется лишь только на незнакомых или малознакомых людей. С близкими людьми я веду себя вполне адекватно. - Вина всем - негромко хлопнув в ладоши и практически не повышая голоса, приказала княгиня - Хорошо сказано. За такое не грех и выпить. По залу прошелестели облегченные вздохи, кто-то угодливо захихикал и лишь скандалистка, молча уселась на место. Причем брошенный ею в мою сторону взгляд был намного красноречивее всех моих слов, и выражал он, как ни странно, вовсе не ожидаемую мной ненависть, а любопытство. Хотя я мог и ошибаться. С такими женщинами никогда нельзя быть ни в чем уверенным на все сто процентов. Откуда-то из полумрака, едва не теряя подметки и крепко прижимая к груди кувшин, вылетел мордатый Стольничий, а это, судя по белому халату, напяленному поверх кафтана и огромному белому колпаку, явно был он, и спешно наполнил бокал княгини. Всем остальным подливали вынырнувшие откуда-то из-за гобеленов ядреные девки в ярких, по-видимому, праздничных сарафанах и лишь возле злобной девчонки с напыщенным именем, словно пришибленный пес увивался сам князь Николай, безуспешно пытаясь, хоть чем ни будь да угодить своей недовольно фырчащей супруге. - Любимая, может быть красного? - лебезил разноглазый повелитель всея земли - Ты ведь любишь. Вот и «Медвежья кровь» есть. А хочешь, коктейль смешаю? - Да - неожиданно громко, не сказала, а рявкнула Антуанэтта и гаденько улыбнувшись, добавила - «Кровавую Мэри» мне. Стоящая возле Ивана дородная девка, пронзительно охнув, кулем осела на пол. Подол бесстыже задрался, обнажив крепкие, белые ляжки. Коса разметалась как дохлый удав, а выпущенный из рук кувшин щедро сдобрил картину густым темно-красным вином. Как пить дать готовая сцена для фильмов ужасов. Только паники не хватает. И действительно, никто не блажил « доктора сюда, здесь человеку плохо» или «нашатыря несите, дама в обмороке». Все просто сидели и тупо ждали, пока к бедолаге вальяжно подкатит дворецкий. Старый хрен, несмотря на свое совсем еще недавнее плачевное положение, тоже с сочувствиями не торопился. Подойдя к горемыке, и нехотя обойдя ее по кругу, он, словно это была не девушка, а кучка чего-то непонятного, но в тоже время вполне вероятно заразного, бесцеремонно ткнул ее носком туфли в бок, и видимо поставив диагноз, вынес ей приговор - Симулянтка. Кончай притворяться. Ишь, тоже мне тут барышня объявилась. В обморок она падает. Да я вот сейчас как кликну охрану, да как велю им тебя за волосы в пыточную-то сволочь, да высечь там по мягкому месту, так ты у меня враз все эти барские замашки из головы выкинешь. Фефела деревенская. «Ишь старый мерзавец как заговорил» - мелькнуло у меня в голове - « Я тут за него заступаюсь, значит, а он подлец едва отлегло так давай на других, более беззащитных батон крошить». Ну, погоди, коварно решил я, в следующий раз хоть весь лоб себе расшиби, даже не почешусь. Дедовская терапия между тем, как это ни странно, подействовала. Коматозная дамочка тут же открыла глаза и, встав на коленки, сопя и тихонько бубня себе что-то под нос, словно тяжелый танк, поползла за кувшином под стол, где, судя по звуку, ее и застукал еще один приступ падучей немощи. Посучив штиблетами сорок последнего размера, надетыми на босу ногу и пару раз жалобно пискнув, «кисейная барышня» снова затихла, не забыв, правда перед этим удернуть свои ходули под стол и вытолкнуть наружу кувшин. Рокировка - подумал я, не сдержав легкой ухмылки - но вот из-за чего весь этот сыр-бор? Непонятно. Дворецкий, между тем, позабыв про всякие приличия, задрал скатерть и чуть ли не лез под пышный подол мигом зардевшейся голубоглазой скромницы. - Марийка, немедля вылазь - не обращая никакого внимания на робкие протесты голубоглазки, визжал старикан - Не то хуже будет. - Сиди, сиди - не сдержалась и буквально заржала давно уже улыбающаяся во все тридцать два зуба, Антуанэта - А то ведь я страсть как «кровавую Мэри» люблю. -Так вот где собака зарыта! - наперебой загалдели сидящие за столом родственнички Марины, которые, по-видимому, как и я до сих пор терялись в догадках - Ее оказывается, Марией зовут. -Да, да - бросив дохлое дело, закивал дворецкий - Она у нас новенькая. Многого еще не понимает. Неделя как из деревни. А там сами ведь знаете, что судачат. - Выползай, дурында - снисходительно приказала отсмеявшаяся Антуанэтта, заглядывая под стол - Томатный сок это, с водкой. Поменьше брехни деревенской слушать надо. Я кровь не пью. Скатерть зашевелилась, являя на свет перепуганное Марийкино лицо с большими коровьими глазами, и в этот момент неожиданно влез князь Иван. - Да это точно. Она кровь не пьет.- И сделав паузу, добавил - По крайней мере, до ужина, если брать в прямом смысле этого слова. Третий обморок, по-моему, был настоящий. Представители местного «Чопа» отставив свои алебарды и путаясь в длиннополых кафтанах, напомнивших мне шинели, но только пошитые на Зайцевский лад, обреченно подхватив габаритную тушку служанки поволокли ее прочь из зала. Такие мелочи, как волочившаяся по полу коса и задравшийся до белых панталон подол, по-моему, их нисколечко не волновали. Дворецкий, как я заметил, тоже не очень то переживал о выбывшем кадре, как впрочем, и все остальные, как ни в чем не бывало продолжившие прерванную трапезу. Здесь определенно каждый был сам за себя. Человек - человеку - волк. Правда, если быть честным, мне тоже было бы глубоко наплевать на всех присутствующих, если бы не одно но. Марина, доселе не вписывавшаяся в это пирующее сообщество чокнутых родственничков, с каждой минутой все больше и больше теряла, эти так нравившиеся мне отличия. Я даже начал боятся, что в скором времени они будут сведены лишь к банальному несоответствию одежды. -Неужто я мог в ней так ошибиться? - словно загнанная в ловушку крыса, металась у меня в голове паническая мыслишка. - А может быть, она просто подыгрывает своим черствым родственникам? « Да нет» - тут же одергивал я сам себя, вспоминая искренний смех Марины - « не похожа она на актрису. Хотя. Сомневаться в актерских способностях женщин, мне пока что ни разу еще не приходилось» Дворецкий, между тем, вновь понес ахинею, благодаря которой «повелители» и «властелины» принялись плодиться с такой быстротой, что им позавидовали бы кролики в брачный период, а у меня зародилось весьма стойкое подозрение об умственных способностях, как дворецкого, так и помпезно расшаркивающихся родственничков Марины. Да и что я еще должен был о них думать, когда тощий тип в темно- синем охабне, объявл