мощи усопшего земноводного». Добавить что либо едкое вслух я не успел. Узкие губы раскрылись, старуха буквально выплюнула короткую фразу на тарабарском, свечи затрепетали, звуки эхом прошелестели под сводом и наступила невероятная тишина. Я бы сказал гробовая. Свечи как оказалось оглушительно до этого трещавшие смолкли, неясные шорохи и поскрипывания исчезли, а барабанные перепонки сдавило так, будто я оказался внутри замкнутого пространства. Княгиня тоже безмолвствовала и, по-моему даже не дышала и лишь амулет как ни в чем не бывало беспечно покачивался перед носом. «Гипнотизирует?» Насторожился я. «Или сама медитирует?»Внезапно ноздри женщины раздулись, грудь начала плавно вздыматься и прежде чем я услышал как воздух с шумом врывается в легкие, я вдруг ощутил колебание воздуха. Не жалкое дуновение ветерка, а именно колебание всей массы находящегося в помещении воздуха. Такое ощущение, что я оказался в море во время прилива. Меня мягко и неуклонно тянуло к княгине. Я в недоумении отшатнулся, взгляд заметался по сторонам. Но обнаружить причину происходящего не получалось. Внешне все вроде бы оставалось как прежде и в то же время сотни разбросных по залу крошечных огоньков точно бойцы на параде вытянулись в сторону трона. И тут бабка выдохнула. То ли ругательство, то ли заклинание. Коротко, ртом, как кристально трезвый водитель на подозрительного гаишника. И воздух колыхнулся. Свечи погасли, мешочек будто намазанный фосфором засиял мягким зеленым светом, а я вновь с удивлением понял, что не почувствовал старушечьего дыхания. Ни тепла, ни запаха, ни дуновения. Одно лишь колебание всей массы воздуха. А еще мне не понравилось в этом аттракционе отключение света. Нет, я конечно прекрасно осознавал, что иначе мой будущий амулет не смотрелся бы так загадочно, а лицо пожилой женщины так зловеще и интригующе, но тем не менее свет на мой взгляд был отключен полностью еще и для того что бы напугать меня как можно сильнее. И надо признаться у них это получилось. В штаны я конечно не наложил, но дискомфорт ощутил по полной, особенно после того как робкие еле слышные шорохи вновь постепенно начали возвращаться. Внезапно покойницкое лицо княгини ожило и приблизилось к амулету. Узкие морщинистые губы в недрах лица что-то тщательно мумлят, я слышу как перекатывается слюна, пожилая дама шумно вдыхает, губы вытягиваются трубочкой, я снедаемый любопытством непроизвольно подаюсь вперед и... «Божья роса» летит мне в рожу мелкими брызгами. Амулет гаснет, предпочитая видимо обтекать в темноте, я, отпрянув, брезгливо утираю физиономию рукавом, старуха как ни в чем не бывало тихонько бубнит заклинание. И все это в кромешной тьме. - Возьми оберег - сухонький теплый кулак безошибочно ткнулся мне в руку - Одень под одежду и никому не показывай. Я брезгливо скривился. Добровольно пригреть на груди эту хрень? Да уж лучше змею. Та хотя бы не обслюнявленная. Но отказаться вслух, как всегда не повернулся язык и гайтан без задержки перекочевал в мою руку. Я мысленно возблагодарил темноту, правая рука, быстро потискала, в поле пиджака оберег и черный хомут обхватил мою шею. В ту же секунду под потолком завозились, неистово, точно повздорившие мышата, запищали какие-то твари, на голову посыпался мусор, я отступив нагнулся, рука принялась вычесывать из шевелюры крупицы земли, захлопали крылья и что-то стремительно просвистело над головой. Треск ткани, глухой удар и княгиня подозрительно захрипела. Как я очутился за троном, на корточках, я не смог бы ответить даже под пытками. Сердце неистово бьется, в затылок и спину нещадно впиваются твердые, рубчатые узоры спинки, уши как два локатора напряженно сканируют вновь повисшую тишину, а в голове точно мухи роятся панические мыслишки. «Меня хотели убить! Господи. Как в средние века. Подло в спину. Из лука. Или из арбалета. Впрочем какая теперь разница. Сейчас включится свет, убийца увидит, что вместо меня пришиб бабку и тогда уж не сдобровать». Рука юркнула за пистолетом. « Патронов конечно мало, да и газ далеко не летит, но и у киллера тоже не автомат. На перезарядку потребуется время». Я осторожно выглянул из-за трона. Не видно ни зги. «И зачем паразиты зашторили окна»? Хрип неожиданно оборвался и меня охватило щемящее чувство раскаянья и одиночества. «А ведь княгиня предупреждала. А я дурак не послушался. И вот результат. Она погибла. Из-за меня». Ладонь скользнула по гладко отполированному подлокотнику, пальцы коснулись холодной кисти. - Чего тебе? - Неожиданно ровным, бесстрастным голосом поинтересовалась княгиня. Я чуть не подпрыгнув отдернул руку - Княгиня вы живы? - Да тише ты идол. Я хоть и в возрасте, но не глухая. - А что тогда это было? - Поспешно пряча оружие, я выбрался из-за трона - Мне показалось, вас застрелили. Из лука. - Люмен - неожиданно громко провозгласила княгиня и резкий сухой щелчок эхом разнесся по залу. Старуха скорее всего щелкнула пальцами. «А почему не Генрих»? - Пронеслось в голове. - «Или гарсон-с»? Вокруг затрещало, стены украсили робкие голубоватые всполохи. Хлопок, вспыхнули факела по обеим сторонам дверей, хлопок - взметнулись еще два огня, и понеслось. По цепочке, с двух сторон, быстро приближаясь к трону. Два слитых хлопка - огонь, два слитных хлопка - огонь. Я огляделся. Так и есть - никого. Меня снова надули. Не знаю, уж как, но вот только чудо с самовозгорающимися факелами слишком уж примитивно. Обычный электророзжиг да поочередно подаваемый газ. Любая кухарка, сто раз на дню, творит подобное чудо. Да и волшебное слово, отнюдь не шедевр фантазии. Люмен. Додумались. А я ведь сказал, что учился неплохо. Должны были догадаться, что мне известно, в чем измеряется поток света. С трудом, подавив ухмылку, я повернулся к княгине. Саркастическое замечание комом застыло в глотке. - В-в-вам плохо? - только и смог я проблеять, зачарованным кроликом пялясь на плотно прижатую к левой груди белую, словно высеченную из мрамора кисть княгини. - Сердце схватило? - Сердце милок. Сердце. - Может быть доктора вызвать? Или за валидолом сбегать? - Ты лучше возлюбленную забери и посиди тихонько. -А где она? - Вскинулся я, втайне обрадовавшись бабкиной хвори и тут же этого устыдился . «Видать и правда хреново, раз дело дошло до покаянья». - В ногах посмотри. « Так и думал, что Марину под пол утащили. А здесь видно люк». Взгляд уткнулся в гранитные плиты. «Ни кольца, ни щели. А может под кошкой?» Я мягко коснулся ногой животного - Кыш пернатая. Кошка выгнулась, поднятый трубой хвост завибрировал как у гремучей змеи, полный укора взгляд залепил пощечину и мохнатая лжемарина, величественно прошествовала за трон. -Ты почто Марину прогнал? - Точно ушат холодной воды опрокинула на меня старуха. - Бери ее и закройка на всякий случай дверь изнутри. «Понятно». Тяжкий вздох вырвался из груди. «Спектакль, оказывается, еще не окончен. И с чего я решил, что княгиня решила признаться»? Я покорно шагнул за трон. Кошка подобралась, зеленые блюдца вспыхнули в полумраке. Я осторожно, чтоб не спугнуть скотинку нагнулся и чуть не зацепился за что-то щекой. В последний момент каким-то невообразимым образом, голова ощутив опасность отдернулась, теплый мохнатый комочек покорно повис в руках и я с удивлением разглядел торчащую из спинки трона стрелу. Стальной наконечник похож на обломанный кончик кинжала - ромбический и обоюдоострый, древко как у арбалетной стрелы - толстое, с большой палец, а если учесть, что, пробив доску, стрела еще сантиметров на двадцать вышла наружу, то сомнений не оставалось - передо мной арбалетный болт. «Выходит, я не ошибся. В меня стреляли! И бабка не могла не почувствовать как трон пробила стела. Следовательно, она все знает. Но тем не менее ничего мне не говорит. Зачем? Логичнее было бы продемонстрировать болт и запугать меня окончательно. Но она почему-то решает все скрыть». Я поднялся. - Княгиня - решительно начал я выходя из-за трона, и тут меня осенило - Стрела что, попала в вас? - Выдерни - рука обессилено съехала на живот и я, увидал кончик белого оперения. - Нельзя. - Я не верил глазам. - Надо вызвать врача! - Зенки разуй. - Старческое лицо исказила гримаса. - Какой врач тут поможет? Давай, выдергивай. - Но ведь тогда хлынет кровь. - Проблеял я в замешательстве. - Давайте... - Тащи - с неожиданной яростью перебила княгиня и окровавленный кулачок с силой ударился в оперение. Меня будто подбросило. Ноги рванули за трон, пальцы обвили древко, слух резанул мерзкий скрип, женщина застонала и стрела, точно пробка, выскочила из трона. Сжимая, короткий, массивный болт я бросился к раненой. Грудь женщины слабо вздымается, веки опущены, в уголках губ кровавая пена, а между пальцев толчками просачивается невероятно яркая на фоне мертвенно белой руки алая кровь. Жить, бедолаге, вне всяких сомнений осталось недолго.