Получив от отца благословение, денежные средства и даже личного поверенного, Сая отправилась на восток в расположение шестого легиона – и сразу же столкнулась с препятствиями. У нее имелась должность, дарованная Сенатом; в реальности же все оказалось немного сложнее. Вот уже полгода Сая сидела в расположении шестого легиона у подножья Грозовых гор неподалеку от перевала Унгус и ничего, ровным счетом ничего не могла предпринять! Ее туманная должность советника не предполагала конкретного круга полномочий. Ни легат, ни военные трибуны шестого легиона почему-то не выстраивались в очередь за советом восемнадцатилетней девушки. Сая негодовала. Разумеется, она не собиралась учить военных вести сражения, равно как и принимать в них участие – но разве можно было оставлять без внимания ее познания в магии, когда легионы гибли под ударами магических снарядов?
Сайарадил предупреждала о наступлении назаров за несколько часов, но ее не слушали. Предлагала развернуть над легионерами магический щит, пока легат, зевая, отправлял в рот виноградину. С разбегу ныряла в реку, погружаясь на самое дно, в ил, когда приходили вести об очередном разгроме на передовой. От воды несло кровью; девушка сама не заметила, как привыкла к этому запаху. А между тем на поле сражения гибли люди – легионеры Эндроса и назарские воины. Лежа без сна в своей палатке, Сайарадил закрывала глаза руками, но это не помогало. Днем ей удавалось гнать видения прочь, но ночью во сне она видела только войну. Сая возненавидела спать, предпочитая ночи напролет учить нардан или разглядывать карты.
Наделенная немалой магической силой наследница Валлардов оказалась бессильна перед лицом самой ужасающей из всех созданных человечеством машин – бюрократией. В этой невидимой войне полномочий ей отчаянно не хватало сторонников. Девушка хорошо понимала, что легат и трибуны не прислушаются к ней… Но те, кто каждый день просыпались на рассвете, не зная, доживут ли до заката – рядовые легионеры, которых в каждом легионе насчитывалось по пять тысяч, – они, сами того не зная, отчаянно нуждались в Сайарадил Вэй! К сожалению, вековую пропасть между родовой аристократией и простолюдинами нельзя было преодолеть так просто. Сначала Сая ходила по палаточному городку, пытаясь разговорить легионеров; те отвечали коротко, смотрели в землю и норовили побыстрее уйти. О каком доверии тут шла речь? Тогда Сайарадил стала навещать раненых в полевом лазарете; уж эти-то бедняги, познавшие на себе весь ужас войны, должны были искать любого, кто встанет на их защиту! Но раненные вели себя так же, как здоровые, разве что не могли уйти, сославшись на срочные дела. Через пару дней Сая перестала мучить их своими разговорами и больше не посещала в лазарет. Она вообще перестала без надобности ходить по лагерю, ведь за спиной каждый косился на нее с осуждением и неприязнью. Родовая аристократка, пытающаяся вызвать симпатию у тех, на кого прежде даже не смотрела; молоденькая девица, бесстыдно шляющаяся в одиночку по военному лагерю… Это и многое другое ощущалось в колких взглядах, которые Сая чувствовала на себе; ей оставалось лишь ускорять шаг, чтобы побыстрее скрыться из виду недоброжелателей.
«Мне нужен верный человек, который будет говорить с ними от моего имени. Кто-нибудь, кому они смогут доверять», – размышляла порой наследница Валлардов, не представляя даже, где взять такого человека. Оставалось лишь положиться на Великое небо и чутье, которое ее пока еще не подводило.
***
Поздним вечером, когда на лагерь опустилась тишина, Сайарадил привычно засела за нардан, говорить на котором стало теперь необходимостью. Сложный язык империи давался с трудом, но уж лучше было прописывать закорючки назарских иероглифов, чем лежать в темноте без сна, таращась в полог палатки. После второй стражи Сая все-таки уснула, уронив голову на ряды кривоватых строк. Так Рэмблес и обнаружил ее, когда на рассвете заглянул в палатку. Первые солнечные лучи упали на лицо Сайарадил; та поморщилась, но не проснулась. Кровать, узкая, но удобная – настоящая роскошь в походных условиях, была завалена книгами и небрежно согнутыми картами. Рэмблес тяжело вздохнул: вчера он лично разложил все лишнее по сундукам. И как госпожа умудряется каждый раз устроить такой беспорядок?..