Отделов всего было три. Окинув беглым взглядом прилавок с часами, Реймонд пришёл к выводу, что ему нечего здесь ловить — из Швейцарии нашёлся всего один экземпляр, глаз Реймонда легко выхватил его из стройных рядов — и тут же разочарованно скользнул прочь: часы «Corum Admiral’s cup», в которых, как ему показалось, он разглядел кнопку для сплит-хронографа, оказались новой моделью — блики света сыграли с ним плохую шутку. Ещё двое часов, лежавших в самом углу, привлекли его внимание тем, что не походили более ни на что. Они явно были ручной работы, но на одних из них Реймонд заметил малюсенькую трещинку на стекле, а у других зазор между крышкой часового механизма и циферблатом позволял себя разглядеть — а значит, сами часы были слажены не очень хорошо.
Реймонд переместился к соседней полке и принялся изучать трости, которые вызвали у него куда больший интерес — но в то же время казались ему куда более бесполезными сами по себе, потому что, в отличие от часов, носить их можно было далеко не везде.
Он выудил из крепежей на стене одну, с набалдашником в виде львиной головы, и принялся разглядывать со всех сторон, когда вдруг услышал нежный голосок у своего правого плеча.
— Прошу прощения, сэр, вы не поможете мне?
Реймонд чуть заметно повернул голову.
Девушке, стоявшей перед ним, едва ли исполнилось двадцать лет. Она была одета слишком непритязательно на вкус Реймонда — и слишком просто для этих мест. Оливкового цвета джемпер виднелся из-под светло-коричневой вельветовой куртки, свободно висевшей на плечах. Такими же коричневыми, только чуть темней, были брюки, свободно сидевшие на бёдрах, и эту гармоничную осеннюю серость разбавлял лишь пышный тёмно-зелёный шарф, завязанный на шее объёмным узлом. Волосы у девушки были медные и слегка завивались на концах. «Можно отрастить», — отметил Реймонд про себя как знаток. Черты лица она имела правильные, кожа её казалась почти прозрачной, и от того всё оно, это лицо, дышало такой одухотворённостью, как будто Гейнсборо писал свои портреты именно с неё. Общий вид портила только родинка над верхней губой, никак не вписывавшаяся в представления Реймонда о красоте. «Можно удалить», — подумал он и, едва заметно улыбнувшись, кивнул, давая понять, что услышал обращённые к нему слова.
— Видите ли, я пытаюсь выбрать подарок на Рождество для отца, но ни черта не понимаю во всей этой ерунде. Мама всегда говорила мне, что в перчатках важен не только внешний вид, но и материал — но я не знаю, какой на самом деле стоит дарить.
Реймонд опустил глаза и увидел в руках девушки три пары перчаток — из гладкой кожи, из свиной и из замши.
— Почему бы вам не позвонить своей маме и не спросить? — поинтересовался он.
— О, — девушка рассмеялась, — это было бы трудно сделать, она сейчас очень далеко.
Рей вынул перчатки из её рук и, потерев в пальцах, поднёс к носу одну пару за другой.
— Это подделка, — сказал он и пренебрежительно бросил замшевую пару на стол. — Ваш отец, как я понимаю, мужчина в годах?
— Ему сорок пять.
— Всё равно, лучше возьмите гладкую кожу, это универсальный вариант. Свиная — для знатоков.
Девушка покраснела.
— Благодарю вас, — она кивнула и попятилась, не решаясь отвернуться.
— Вы забыли перчатки, — напомнил Рей.
— Точно. Да.
Одна пара — простые чёрные перчатки из гладкой кожи — снова оказались у девушки в руках, и она подошла к продавцу, чтобы оплатить счёт.
Реймонд пристроился у неё за спиной, так что девушка наверняка чувствовала затылком его дыхание, а остальным телом — исходивший от него жар.
Отдав деньги — она расплачивалась наличными, так что Реймонду не повезло увидеть даже названия банка, в котором та держала счёт, не говоря о том, чтобы заполучить чек с номером карты — девушка чуть развернулась и посмотрела на незнакомца, стоявшего около неё.
— А эти возьму я, — Рей продемонстрировал ей другую пару перчаток и тут же протянул их продавцу. Взгляд его при этом, не переставая, скользил по щекам девушки и её плечам, заставляя ту тяжелей дышать, словно это был не просто взгляд — как будто незнакомец прямо сейчас касался её тела рукой.
— Вы не скажете мне, как вас зовут? — спросил Рей, когда перчатки вернулись к нему. Своих он из машины не взял, и потому, срезав бирку и убрав её в карман, тут же принялся натягивать на руки одну за другой.
Опустив взгляд, девушка невольно отметила, какие тонкие у незнакомца пальцы — как будто бы тот был скульптором или врачом.