Я хотела вынести нашу битву на всеобщее обозрение. Я распечатала свое досье во множестве экземпляров. С первых дней совместной жизни и все последующие двадцать лет я с величайшей тщательностью собирала различные улики, подтверждающие его самые крупные проступки. Около сорока документов (по два на год), призванных очернить его образ. Я отправила копии во все газеты, всем организациям, с которыми он сотрудничал, всюду, где он мог бывать. Не зря я купила ксерокс! Время от времени я подкидывала в ящики для писем тот или иной изобличающий документик, а иногда просто разбрасывала их по городу. Где он ни проходил, он его везде поджидал, этот неприятный сюрприз. Я продолжала мстить, ведь я знала, что даже друзья Абеля получают удовольствие, наблюдая, как он варится на медленном огне. До меня докатывались слухи (на самом деле это я их распускала) о его проблемах на работе, о ссорах с друзьями. Его вертихвостка и он сам более не находили поддержки в обществе. Я похоронила их в вонючей канаве, достойной их так называемой любви.
О, мой Абель! Мой Абель! Я испытывала щемящее чувство нежности, глядя, как он тонет. Я ощущала себя палачом, который ласкает шею приговоренного, прежде чем опустить топор… Так я упивалась мыслью о его страданиях, готовя следующий удар. Самым тяжелым должен быть последний…
9
Первое строгое предупреждение. Я направляю судебного исполнителя по месту его службы доставить требование вернуться в лоно семьи. Он говорит о несовместимости характеров, об угрозах в свой адрес. Я королевским жестом посылаю к черту его ответы. Все, что я хочу, — запустить мотор машины правосудия. Всегда, во все времена, я любила трибуналы и судебные процессы. Лакированное дерево, черные мантии адвокатов, аллегорические скульптуры, деловитая суета работников суда — все это щедро насыщало мою потребность в театральном действе. Мне нравилось обращаться к публике, а не к судебным заседателям! Правосудие длительно, но всегда сурово и справедливо. Ему лишь надо немножечко помочь. А это я умею делать великолепно. Я никогда не терпела даже малейшей несправедливости и всегда выпускала кишки тем, кто загораживал мне солнце. Я знала, что закон не на стороне безвинного или виноватого, он на стороне тех, кто может доказать. Абель стал марионеткой в моих руках, он даже не задумывался о доказательствах. Я разбила ему лоб ударом острого каблука. Я поливала водой его матрас, чтобы он не мог спать. Я совершала много чего подобного… Но он так и не озаботился собрать доказательства. Раньше я всегда старалась действовать исподтишка, чтобы не оставлять следов. Память — главное оружие амазонки. Память и ложь… Мой арсенал был полон. Медицинские справки, письма, чеки, билеты на самолет — прекрасная коллекция оружия… Я владела его архивами и с годами воздвигла удивительный музей его ложных шагов. Что ж, повеселимся!
Второе строгое предупреждение. Ранним утром судебный исполнитель сможет зафиксировать факт адюльтера. Я поджидаю на улице, чтобы узнать его реакцию. Слишком велика персона, истинный хозяин, чтобы спрятаться или спрятать свою красавицу. Слишком наивный, чтобы понять, что его поведение опасно. Слишком влюбленный, чтобы не выставлять действительность напоказ. Я знаю его так хорошо, словно сама родила на свет. Все произошло именно так, как я и ожидала. Приветливый, любезный, цивилизованный, он продемонстрировал кровать, шкафы, представил свою подругу, добавив, что ему нечего скрывать. И ко всему прочему педант!