— Я могу нарушать закон? Я правильно понял?
В первый раз Лэтэму стало не по себе.
— Мы говорим не об этом, — ответил он, поправляя манжеты. — Это вы обсудите позже с вашим начальством. Я здесь для того, чтобы сделать вам предложение. Вы знаете: у меня большие возможности. И если я пообещаю, что СП прикроет вас на все сто процентов, не сомневайтесь: так и будет.
— А если я откажусь?
Лэтэм поморщился:
— Как я уже сказал, вас введут в актив полиции. Можете отправиться в Хендон завтра же, опоздав всего на день. Уверен, вы сделаете безупречную карьеру, но то, что я вам предлагаю, — прекрасный повод отличиться.
Уоррен кивнул.
— Есть у меня время подумать?
Лэтэм взглянул на большие настенные часы.
— Мне бы хотелось услышать о вашем решении сейчас же, — проговорил помощник комиссара. — Если вам нужно думать над нашим предложением, значит, вы не тот человек, которого мы ищем.
— Могу я узнать одну вещь прямо сейчас? — спросила Тина, теребя маленький золотой гвоздик в левом ухе. — Я поступаю в СП или нет?
— Не как обычный полицейский, — мягко ответил Лэтэм. Глаза Тины наполнились слезами, но она сдержалась.
— Это несправедливо, — сказала девушка. Ее нижняя губа дрожала.
— Вам не следовало лгать, Тина. Вы на самом деле думали, что мы не узнаем всего?
— Это было так давно, — прошептала Тина, разглядывая башню в окне за спиной старшего офицера. — Целую жизнь назад.
— И естественно, вы не предполагали, что занятие проституцией помешает вам стать офицером полиции?
— Мне было тогда всего пятнадцать! — воскликнула она.
Лэтэм снова сел на стул.
— Тем не менее.
Одинокая слеза скатилась по щеке девушки. Она покачала головой, злясь на себя за прошлое, которое встало на пути ее мечты попасть в СП. Это было бы началом. Стартом. Новой жизнью. Теперь за одну минуту все рухнуло. Тина вытащила из сумочки сигареты и зажигалку.
— По-моему, здесь не курят, — заметил Лэтэм, когда Тина достала сигарету и зажала ее между губ.
— Плевать! — огрызнулась она, щелкая зажигалкой. — Мне нужно покурить.
Девушка глубоко затянулась и выпустила в потолок струйку дыма.
— Вы знали, что ваше криминальное прошлое когда-нибудь выплывет наружу и у вас будут проблемы? — тихо сказал помощник комиссара.
Тина взглянула на него.
— У меня нет криминального прошлого, — возразила она. — Два предупреждения на улице, и то под другими именами. Меня даже не арестовывали.
— Вы работали проституткой больше года, Тина, — продолжал Лэтэм. — О вас знала полиция нравов. Вас знали на панели.
— Я делала это, чтобы выжить. По необходимости.
— Понимаю.
— Да? — съязвила Тина. — Сомневаюсь. Вы знаете, каково это — самому заботиться о себе, когда ты всего лишь ребенок? Уйти из дома, потому что твой отчим все время пытается залезть тебе в трусы, а мать так пьяна, что не может остановить его, даже если бы и хотела? Каково это — с парой фунтов в кармане приехать в Лондон, где тебя никто не ждет? Знаете? Я, мать вашу, так не думаю! Что вы можете понимать, сидя здесь, в вашей форме с иголочки с начищенными серебряными пуговицами, наманикюренными руками, с пенсией и маленькой женой с ее «вольво» и курсами икебаны. Да вы представить не можете, что я пережила! — Тина подалась вперед. — Вы думаете, мне не попадались такие, как вы? Кристально чистые на людях столпы общества! Но все, чего вы действительно хотите, так это перепихнуться с несовершеннолетней девицей на переднем сиденье машины, потому что ротик вашей милой женушки не прикасался к вашему дружку с тех пор, как Англия выиграла чемпионат по футболу.
Тина еще раз глубоко затянулась — руки ее дрожали — и выпустила дым прямо в лицо Лэтэму. Тот никак не отреагировал, просто продолжал смотреть на нее сквозь табачное облачко.
Она закрыла глаза.
— Простите, — прошептала девушка.
— Я думал, вы меня изобьете, — сказал Лэтэм.
Тина открыла глаза. Еще раз затянулась, но теперь выпустила дым в сторону.
— Если можно было бы повернуть время назад, я бы постаралась все изменить. Но тогда у меня не было выбора, — произнесла она. Девушка оглядела комнату, взгляд остановился на больших настенных часах — красная стрелка отсчитывала секунды ее жизни. — Вы привезли меня сюда, чтобы сказать это, да? Вы не могли написать? Или позвонить?
— Я хотел поговорить с вами.
Она повернулась, посмотрела на Лэтэма темно-зелеными глазами.
— Вы хотели увидеть меня униженной?
Лэтэм покачал головой:
— Нет.
— Тогда зачем?
— У меня для вас предложение.
— Я так и знала! — вскрикнула Тина. — Все вы чертовски одинаковы. Хорошо, сделаю это для вас, коль вы открыли дверь в мое прошлое. Квид про, черт возьми, кво[3]!
Лэтэм печально улыбнулся и покачал головой:
— Простите, если расстрою вас, но я, возможно, самый счастливый женатый мужчина, которого вы когда-либо встречали. Просто выслушайте меня, хорошо?
Тина кивнула. Огляделась в поисках пепельницы, не нашла ее и, виновато улыбнувшись, стряхнула пепел прямо под стол.
— О'кей.
— Ваше прошлое мешает вам вступить в СП в качестве обычного рекрута, — продолжил Лэтэм. — И вот почему. Представьте себе, вам придется арестовывать кого-то, кому известен тот период вашей жизни. А что, если узнают остальные? Любое дело, с которым вы будете работать, окажется скомпрометировано. Никто не станет задаваться вопросом, насколько вы хороший полицейский. Если что-то и будет иметь значение, так только то, что вы занимались проституцией. Разве это не повод для шантажа?
— Понимаю, — вздохнула Тина. — Я просто надеялась... — Она не закончила.
— ...что это может остаться в тайне?
Тина кивнула.
— Наивно, да?
Лэтэм улыбнулся.
— Почему из всего, чем могли заняться, вы выбрали работу полицейского, Тина?
— Какой у меня выбор? Работать в магазине? Официанткой?
— Ничего плохого в этом нет. Вы не боитесь тяжелой работы, и вам не пришлось бы лгать, как при поступлении в СП. Я видел ваше досье, Тина. Видел, чем вам приходилось заниматься, чтобы выжить. Вы приобрели такие навыки, которых никогда не получили бы ни в одной школе.
Тина пожала плечами.
— Почему все-таки полиция? — снова спросил Лэтэм. — Чем хуже армия или гражданская служба?
— Потому что хочу помогать таким же, как я, — людям, еще в детстве выброшенным на улицу.
— Почему бы в таком случае не стать социальным работником?
— Я хочу сделать что-нибудь такое, от чего меньше станет негодяев, которые плюют на законы и думают, что грабить старух или приставать к детям — нормально. — Тина потерла шею. — Зачем вы спрашиваете? Вы же сказали, что я не могу поступить в полицию.
— Ничего подобного я не говорил. Я сказал, что вы не сможете носить форму констебля. Но есть другая возможность стать полицейским.
— Мыть посуду в полицейской столовке?
Лэтэм холодно взглянул на девушку:
— Факт очевидный: наших агентов очень часто разоблачают. И причина в том, что настоящие преступники всегда могут распознать офицера полиции независимо от того, насколько он опытен. Наши ребята обучаются так же, как и остальные полицейские. Они имеют большой опыт работы, благодаря которому формируются привычки, образ мыслей, манера поведения, свойственные полицейским. И потому эти люди делаются узнаваемыми.
Тина кивнула.
— Да, мы всегда могли вычислить агента из полиции нравов, — подтвердила она. — На панели он торчал как хрен на свадьбе.
3
Quid pro quo (лат.) — недоразумение, возникшее в результате того, что одно лицо, вещь, понятие принято за другое; путаница.