Торопливо обгоняя одна другую, в бесконечность убегали путаные, скомканные мысли. Зацепившись друг за друга, они сливались с гудением машин, натужным вороньим карканьем, сердитыми окриками людей. Склеившись в один ком, вся эта сумятица сливалась в общий гул, в котором невозможно было различить ни лиц, ни голосов. Бессильно закрыв глаза, Марья лежала на широкой двуспальной тахте, а в её сознании, подталкивая одна другую, проносились вихрем странные картины, в которых, затянувшись в общий узел, реальность и выдумка были уже неотделимы.
Безвольно опустив руки вдоль тела, Марья снова стояла у злосчастного киоска Мосгорсправки и, холодея душой, смотрела в проклятое окошечко. Словно в замедленной съёмке, резиновая окантовка двойного поцарапанного стекла зажала уголки купюр и, пронзительно заскрипев, медленно потянула их за собой. Наблюдая со стороны, как жадная дверка зажёвывает податливую бумагу, Марья хрипло вскрикнула. Прокатившись где-то глубоко, крик отозвался головной болью, расколовшей мозг изнутри, и, словно услышав голос Маши, дверка приостановилась.
С трудом поднимая налитую свинцом руку, Маша толкнула стеклянную перегородку и вздрогнула: на затёртой пластмассовой тарелочке, прикрученной к прилавку винтиком, лежали тёмные, окислившиеся медяки пятикопеечных монет.
Огромная гора мелочи занимала почти всю тарелку, и только в самом центре её, растянув в язвительной улыбке беззубую прорезь, ехидно таращился ей в лицо подлый алюминиевый шуруп. Не веря своим глазам, Марья сделала шаг вперёд и, взяв с тарелочки монеты, начала их пересчитывать, но, выскальзывая из ладони, они падали обратно, и, сбившись со счёта, ей приходилось начинать всё заново. Горячий песок царапал глаза, руки напряжённо дрожали, а ватное одеяло, укрывшее её почти с головой, не давало набрать в грудь ни капли воздуха.
— И вы поверили, что она действительно оставит вам деньги? — сквозь полудрёму голос надменно улыбающейся, красивой девушки звучал отстранённо и казался совсем чужим, но жёлто-зелёные, с едва заметной карей поволокой глаза нельзя было спутать ни с чьими.
— Это какое-то недоразумение, — высохшие губы Марьи едва шевельнулись, и горячее дыхание, с усилием вылетевшее изо рта, обожгло ей брови.
— Ничего подобного, — вздёрнув подбородок, Самсонова сложила губы колечком и, взглянув на пожилую киоскёршу из-под полуопущенных ресниц, авторитетно кивнула: — Я — староста группы, и всё про всех знаю. Откуда могут взяться деньги у этой побирушки? — въедливо растягивая слова, Юля сузила глаза до узеньких острых щёлочек. — Она же нищая!
«А вот и нет, никакая я не нищая!» — хотела крикнуть Марья, но вместо этого у неё из горла вырвался невнятный хрип и, скатившись по гортани вниз, рассыпался в груди обжигающими кусочками остывающих углей.
Словно сквозь густой туман, до неё доносились какие-то голоса, пожилой мужчина в белом халате зачем-то брал её за запястье, но выдернуть у него свою руку у Марьи не хватало сил. Черты лица белого человека расплывались, переливаясь густым деревенским молоком и, сливаясь с накрахмаленной бязью постельного белья, расползались одним бесформенным пятном.
— Что с ней? — голос Кирилла был резким. Зацепившись за него, будто за спасательный круг, она собралась с силами и попыталась открыть глаза, но яркий свет, резанувший острой ослепляющей болью, заставил её снова зажмуриться, и, слыша, как голоса мужчин, переплетаясь, стали удаляться куда-то вбок, Марья поняла, что они выходят из комнаты.
— Если вы о лихорадке, то ничего страшного. — Марья услышала, как щёлкнул замок чемоданчика доктора. — Высокая температура, скорее всего, может быть вызвана переохлаждением или каким-либо другим фактором, вряд ли она имеет вирусное происхождение, хотя, знаете ли, в жизни бывает всякое, — предусмотрительно оставляя себе пути для отступления, добавил он. — Если вы хотите, чтобы Марья Николаевна поправлялась скорее, советую вам в точности соблюдать оставленные мною рекомендации. Ещё несколько дней мамочка будет чувствовать себя неважно, но на здоровье малыша, я думаю, её простуда не повлияет, так что особенно волноваться не стоит.
— Какого ещё малыша? — Тупо уставившись врачу в переносицу, Кирилл напряжённо застыл на месте, и на его скулах заходили круглые хрящеватые комья желваков.