И видны они, хоть и присыпаны, как заячьи уши, как божий день, как хвост селедки из помойного ведра… Эх, да ведь не дашь команду: «Стой! По сену-соломе, залпом, бронебойными, пли!» Суворов бы дал… Потому и стал генералиссимусом.
Но сектора наступления взводам нарезаны, откуда попрут танки, и так понятно…
Ошибся ротный, но не сильно: из рощи выползли и тут же выстроились в боевую линию три «тигра», а из-под соломы и невидимой глазу низинки вырвались сразу пять «тигров» и четыре Pz Kpfw III. Итого 12 боевых машин. А в его роте всего девять танков. Но, как сказал Александр Васильевич, «воюют не числом, а умением».
Саня аж присвистнул при виде железной «орды». Шли нагло, по прямой, не маневрируя, как на параде, выдерживая боевую линию. «Короткая!» – командует Родин, видно, нашел цель. Резкая остановка. «Бронебойным! Выстрел!»
Снаряд взрывает землю рядом с «тигром». Тот уходит резко в сторону второго и третьего взводов. Там будет сейчас жарко, двукратный перевес сил, Родин понимает, что самый момент его взводу зайти во фланг, ударить, поддержать, пока не поздно. А там уже канонада, дуэли, расстрел на прямой наводке. Вот яркая вспышка, и загорается тот самый «тигр», все же достали его ребята.
Родин не видит, как загорается следом «тридцатьчетверка», не видит, потому что получает от ротного Бражкина команду: «Вперед, на село Егорычи!» И значит, это самая важная задача, пока не выбита большая часть танков, и есть еще возможность управления атакой. А хаос и прострация начнутся, когда оставшиеся единицы техники обеих сторон будут добивать в поединках друг друга до полного истребления.
К селу подъехали колонной, выдерживая приличную дистанцию. Первым, как в разведку боем, Родин направил экипаж Васи Огурцова, следом – экипаж Игоря Еремеева, свой экипаж определил замыкающим.
Так или иначе, идущие первыми вскрывают опорный пункт, как крышку консервным ножом, и какой «джинн» артиллерии или пулеметные «брызги» огневых точек вырвется оттуда, станет ясно уже через несколько минут. Но первый танк могут пропустить и ударить по последнему. Выбор небогатый…
Экипаж Огурцова ворвался в село, оставляя за собой облако пыли. Короткая остановка, и первым же выстрелом из орудия превращен в обломки стоявший во дворе дома легкий бронетранспортер. Хорошее начало. Пехота в окопе открыла ошалелый огонь. Танк проутюжил ее вдоль по всей линии и скрылся за домами. Следом вышел на околицу села Еремеев и, набирая скорость, тоже исчез в низине за домами.
– Ерема, где Огурец? – вышел в эфир Родин. – Не выходит на связь!
Через несколько мучительно долгих мгновений Еремеев отозвался:
– Подбили Огурца! Здесь пушки в засаде с правой стороны!
– Где?
– В центре села, за колодцем, тут перекресток дорог, – доложил, порывисто дыша, Еремеев.
Родин подумал: «Один танк потеряли, послать на рожон Ерему – и его сожгут. Эх, была бы на броне пехота, выдавили бы фрицев». Но у пехоты – свои задачи и цели.
И Родин отдал единственно разумный приказ: найти укрытие и продолжать бой, и главное – обнаружить и уничтожить пушки противника. Убедился, что Ерема все понял, подогнал Деревянко:
– Гони, чего плетешься!
Все уже видели дымивший посреди дороги танк Огурцова.
– Слева обходи его! – предупредил Родин.
– Понял, командир, – отозвался Деревянко.
Маневр ясный, Саня хватает на лету: обходя подбитый танк слева, на какие-то секунды скрываемся от врага.
– Осколочно-фугасным! – орет Иван, значит, засек огневые точки; грохот выстрела и пулеметная добавка в развалины дома.
Ну, что за напасть! Дорогу прямо перед танком переползал механик-водитель подбитой машины. Свернуть из колеи некуда, останавливаться нельзя – тут же прибьют. Саня вздохнул, и не дыша, была не была, повезет или нет, другой дороги нет… Так и не узнал Деревянко до конца боя, остался ли жив механик-водитель Петька Кукин, проскочил ли он, не задел ли! (Повезло Кукину, когда встретился с ним на исходной, рассказал, что левая гусеница прошла всего в 10–15 сантиметрах от его ступней).
Родин вдруг дал команду повернуть резко налево и через 300 метров повернуть еще раз налево. Саня понял: получается, что они едут к околице села, откуда и заезжали. Ну, не мог же командир драпать, бросив своих. Это же трибунал!
От этих страшных мыслей он похолодел, вся влага в теле выпарилась, но тут Родин скомандовал еще раз налево, и Деревянко начал соображать, что они делают круг, чтобы зайти с другой стороны.
– Башнер, осколочно-фугасный! – Голос Родина еле слышен, но Сидорский и так знает, что именно такой снаряд – лучшая пилюля для открытых огневых позиций вражеской артиллерии.